Попала. Записки проститутки.

- И сколько же тебе лет?

- Деятнадцать, - смело вру я. Именно столько мне дают при первой встрече.

- А кем ты была до того как стала м-м-м работать здесь?

- Училась

- А-а-а, так девочке нужны деньги на учёбу, - соображает Карл и успокаивается. Проституция, как способ скопить средства на образование, ему понятна. Спасать меня отсюда он не собирается.

Освобождаю, наконец, его член. Он довольно большой, но ещё мягкий. Начинаю подрачивать его, как меня учили Готлиб и Клара, а потом посасывать. Карл довольно сопит, гладит меня по голове, щекам, тискает груди, ласкает плечи, а попутно сосёт шампанское. Я стараюсь, зуд и жар внизу живота, разбуженный Кларой, всё усиливается. Не удержавшись, левой рукой начинаю ласкать своюпромежность, теребить клитор. Я уже вся мокрая там. Кончаю. Член Карла всё глубже и увереннее входит мне в глотку. Я приспособилась, и рвотных посылов фактически уже нет. И вот его орудие вполне оправилось. Вот это да! Да ему в порнушке сниматься с этим надо!

- Ну, что, деточка, пора попрыгать, помоги папочке раздеться, - командует клиент. Он валится на кровать, и я снимаю с него галстук, расстёгиваю и снимаю рубашку, майку, брюки, носки, трусы. При этом трусь об него грудью, бёдрами, влагалищем (нет моей блядской мокрой пиздой!). Он воодушевляется всё больше. Готов. Но, несмотря на весь свой сексуальный порыв, пакует своё мужское достояние в презерватив, приобретённый в баре. Презерватив хороший, тонкий, с гофре и пупырышками. Карл гладит мою пизду и изумлённо смотрит на мокрую ладонь.

- Лоттхен, тебе это действительно нравится?!

Я медленно с расстановкой сажусь на его кол, чтобы ощутить его в себе, как следует, а затем сначала медленно, а затем всё быстрее начинаю подмахивать и попутно попиваю шампанское. Карл мычит от счастья, тискает мои сиськи, теребит пальцем клитор, гладит спину и бёдра, наклоняет меня и целует в шею, щёки, виски. Потом, посмотрев на часы, снимает меня с себя, ставит на четвереньки и входит в меня сзади. Всё это время я визжу и хриплю, и стоны мои неподдельны. Пока Карл ебёт меня, я несколько раз кончаю.

- Кажется, ты в чём-то осталась девочкой, моя Лотта? И, судя по всему, здесь? - Карл звонко шлёпает меня по попе. Ну, вот, теперь уже не откажешь, это не Готлиб, это клиент и за его деньги - любой каприз.

- Да, милый. Моя попка девственна, и ты можешь это проверить. И исправить.

Карл протягивает руку к столику и берёт какой-то тюбик (чёрт, надо хоть изучить, что там у меня). Выдавливает из тюбика некий крем и начинает смазывать мой последний бастион невинности. Сначала снаружи, затем изнутри. В моё очко один за другим проникают его пухлые волосатые веснушчатые пальцы, смазывая его. За пальцами движется главный калибр.

Он медленно и неуклонно вдавливается в мою несчастную дырочку. Руками он крепко держит меня за бёдра. Теперь я пищу уже не от кайфа, больно. Но он продвигается всё глубже. Всё, доехал, пошёл назад. С удовольствием снимаюсь с него, но до конца мне это сделать не дают. Орудие Карла вновь устремляется в меня и уже более решительно. А мне уже не так больно. Ещё фрикция, ещё, ёщё. Боль становится привычной, отступает, а я начинаю испытывать неизведанное ранее наслаждение. К физическим ощущениям добавляются весьма странные и игривые мысли. Видели бы сейчас мои двоечники, как их Анну Владимировну имеют в зад за деньги в борделе! А видели бы это наши старые кошёлки с кафедры, вечно нудящие о нравах молодых преподавательниц, их манере одеваться, краситься, общаться с мужчинами! Всё это ещё больше возбуждает меня, и когда Карл с победным хрипом кончает, меня посещает столь же бурный оргазм.

Всё, визит окончен. Помогаю Карлу освободиться от презерватива, подмыться и одеться. Потом сама подмываюсь, подправляю причёску и макияж. Звонит телефон:

- Лоттхен, ты где, час уже прошёл!

- Бегу фрау Дорт

- Беги, и можешь называть меня мамочкой, или - мадам

- Да, мамочка!

Спускаюсь, как могу быстро, хотя в попе всё горит. Подхожу к мамочке, достаю из чулка деньги. Фрау Дорт пересчитывает их, удовлетворённо хмыкает и пихает мне в чулок сразу два жетона.

- Иди, работай, малышка.

В зале девочек поубавилось, зато прибавилось мальчиков. На смену солидным папашкам - герои бундесвера. Один из них тут же подходит ко мне и, лапая меня, интересуется

- Ну, что, крошка, ты готова удовлетворить истинного арийца!

Конечно, готова. Да ещё такого. Следуя процедуре, тащу его в бар, хотя лихой вояка явно пытается трахнуть меня прямо сразу здесь на ковре или у стенки. В баре он залпом выпивает кружку пива и рюмку шнапса, наливает мне шампанского, после чего решительно тащит в номер.

- Лицом к стене, руки на стену, ноги расставить! - он орёт на меня, как на плацу. Становлюсь, как приказано. Он жадно входит в меня сзади и, лаская мои груди, живот и промежность быстро и жёстко трахает. Я, радостно постанывая, подмахиваю. Кажется, он всё-таки надел презерватив? Мы перемещаемся на кровать, где мой Гудериан (или Манштейн, или Рихтгоффен) имеет меня в такой милой и привычной миссионерской позе.

Господи, я так в последний раз год назад с мужем развлекалась. И мой вояка всё-таки не забыл кондом! Милый! Пытаюсь поцеловать его в губы, но он отмахивается. Вспоминаю, где-то читала или в кино слышала, что проституток в губы целовать не принято. Ну и ладно. У него кроме губ достаточно места. А вот теперь уже и не до поцелуев, у моих губ его член, по-прежнему в презервативе, и он явно хочет, чтобы я его так и сосала. Сосу. Ух ты, а его кондом на вкус, как клубника! Истинно арийский пенис явно хочет через мой ротик добраться до желудка, и ему это почти уже удаётся, когда он разряжается.