Член отца медленно но верно двигался в анусе сына, поскольку тот начал его сжимать от страха. Сам Геннадий Сергеевич постепенно терял над собой контроль и двигался все быстрее и беспощаднее. Вся подушка под лицом Костика была в слезах, он уткнулся в нее и теперь по комнате раздавались его мычания и мычания отца. Геннадий Сергеевич начал шлепать своего сына по аппетитной загорелой попке, по загорелым бедрам, не прекращая насиловать его попу.
Костик не знал, сколько времени прошло, но в какой-то момент боль начала сменяться новыми незнакомыми ему ощущениями. Он даже стал подмахивать отцу. Геннадий Сергеевич видя, как реакция сына изменилась, задвигался еще свирепее. Он беспощадно вонзал член в девственный анус лежащего под ним паренька, постепенно забывая, что этот четырнадцатилетний подросток его сын. Он видел под собой только похотливую сучку, которая строила из себя целку, но теперь сама стала насаживаться на ебущий ее член. Да и Костик ощущал себя уже не парнем, а то голодной малолетней самкой, и готов был выполнить любое пожелание отца, лишь все изменилось. Он уже не удивлялся тому, как боль, терзающая его попу, сменилась наслаждением, а он сам стал отцовской шлюхой. Если бы он смог сейчас говорить, то просил бы отца ебать себя, не переставая, но сил у мальчика осталось только на то, что бы оглашать комнату стонами и криками.
Когда Геннадий Сергеевич кончил, залив его попку своей спермой, подросток расплакался, но на это раз не от боли, а от сожаления, что все так быстро закончилось. Он, наконец, нашел в себе силы пролепетать о продолжении ебли, но папа лишь лег на него, прижав своим телом к мокрой от пота простыне, и сказал, что завтра ему нужно идти на работу…