Проснись и пой!

- Ну, что-то вроде этого... а ты всё это откуда знаешь? - удивлённо проговорил Никита. - Ты что - всё это помнишь со школы?

- Я, между прочим, школу окончил с золотой медалью, - улыбаясь, отозвался Андрей. - Так что, Никита, помню я... кое-что помню - в отличие от тебя, - Андрей, говоря это, с наслаждением стиснул свои ягодицы, отчего член его с новой силой вдавился в пах лежащего под ним Никиты. - Никита...

- Что? - отозвался Никита, вопросительно глядя на Андрея... жаркая сладость гудела, пылала-плавилась в его напряженно твёрдом, животами сдавленном члене, отдаваясь в промежности, в мышцах сжатого сфинктера... лежать под Андреем было приятно, и не просто приятно, а в кайф... да, это был кайф - конкретный кайф!

- Ты хочешь знать... - Андрей сделал паузу и, глядя Никите в глаза, сам себя перебил вопросом - Что ты хочешь знать, Никита? Ты что-то помнишь, что-то не помнишь... что ты не помнишь, Никита?

Андрею хотелось, чтоб Никита, который не помнил ничего, сам спросил его о ночном трахе - и Никита не заставил Андрея ждать... ему, Никите, не терпелось узнать, кого он здесь ночью трахал, тем более что любопытство это - естественное, понятное и объяснимое - с каждой минутой подогревалось неуклонно растущим возбуждением.

- Ты сказал... - произнёс Никита и вдруг почувствовал - неожиданно для себя самого - что-то похожее на смущение, - сказал... - преодолевая возникшее смущение, повторил Никита, - что ночью... что ночью я трахал кого-то...

Никита проговорил всё это, стараясь выглядеть как можно беспечнее, но в глазах Никиты Андрей увидел и неуверенность, и смущение, отчего лицо Никиты приобрело выражение почти детской беспомощности - и, ободряя парня, Андрей улыбнулся в ответ широко и открыто, тем самым стремясь показать Никите, что волноваться ему совершенно нечего - что для смущения никаких оснований.

- Точно, было такое... - весело проговорил Андрей. - Только, Никита, не ты, а мы... м ы трахали - так будет точнее.

"Ну да, - подумал Никита, - конечно, м ы... не мог же Андрюха быть в стороне - не мог устраниться от такого дела!"

- Ну, и где, бля... где она? - под улыбкой пряча смущение, нетерпеливо проговорил Никита, стараясь придать своему голосу нарочито грубоватую игривость. - Чего она не осталась?

- Кто?

- Ну... кого мы с тобой трахали... где она? - повторил Никита, вопросительно глядя на Андрея.

- А кого мы трахали? - в голосе Андрея прозвучала лёгкая, едва уловимая насмешливость, и в то же время он спросил это с интонацией, с какой спрашивают маленьких детей, побуждая их искать ответы на вопросы самостоятельно.

Повисла короткая пауза... лёжа под Андреем - глядя Андрею в глаза, Никита внезапно почувствовал растерянность, и эта растерянность тут же отразилась в его недоумевающем взгляде, устремлённом на Андрея... лёжа под Андреем с раздвинутыми, разведёнными в стороны ногами - обхватив ладонями Андреевы ягодицы, Никита смотрел на Андрея растерянно, смотрел с вопрошающим недоумением, в то время как сам Андрей, всё так же улыбаясь, взирал на Никиту с выражением терпеливого ожидания, словно Никита, задавший вопрос, должен был сам на этот вопрос ответить - должен был вспомнить... но вспоминать Никите было нечего - в памяти его был полный провал... ни малейшей зацепки не было в памяти! Надо же так упиться... полный писец!

С минуту они молча смотрели друг другу в глаза... вдавливаясь в Никиту напряженно твёрдым членом, Андрей вновь шевельнул бёдрами, но Никита на это не обратил никакого внимание - все внимание Никиты было сосредоточено на прозвучавшем вопросе Андрея: вместо ответа - ожидаемого, прямого и ясного, который Никита готов был услышать - Андрей вдруг спросил Никиту сам, и в этом был какой-то скрытый, непонятный Никите смысл: "а кого мы трахали?"... а кого м о г л и они трахать? Блин... если б он, Никита, знал - если бы помнил - кого они трахали!

- Кого мы трахали? - через силу проговорил Никита, нарушая молчание.

- Не помнишь? - то ли уточняя вопрос Никиты, то ли оттягивая на этот вопрос ответ свой, Андрей снова шевельнул бёдрами, снова упруго сжал, сладострастно стиснул под Никитиными ладонями голые ягодицы - и снова Никита, лежащий под Андреем, не обратил на это никого внимания... не до этого ему, Никите, сейчас было!

- Не помню, - обречённо проговорил Никита.

Никита сказал "не помню", и виноватая улыбка выжидательно замерла на его губах; говорить в неожиданно обновившейся ситуации "что-то помню, а что-то нет" не имело никакого смысла... и вообще: лучше правда, чем ложь, как он, Никита, написал в сочинении... ну, то есть, лучше знать, чем не знать, потому что незнание, точнее, сознательный выбор незнания - это та же самая ложь, и позиция "меньше знаешь - крепче спишь" есть ни что иное, как рецепт для трусов... именно так! Правда - любая правда! - лучше, чем ложь или незнание, хотя что именно может в данной конкретной ситуации скрываться под "правдой", Никита, сбитый с толку вопросом Андрея, не имел ни малейшего понятия, - то очевидное, что лежало на поверхности, то есть осуществлённый ночью трах с Андреем, для Никиты по-прежнему не только не было очевидным, но даже не приходило ему на ум... голый возбуждённый Никита, лежащий под голым возбуждённым Андреем, по-прежнему ни о чем не догадывался - и потому, вопрошающе глядя Андрею в глаза, Никита вслед за "не помню" растерянно повторил-спросил:

- Кого мы трахали? - причем, произнёс он это без малейшего ожидания услышать тот единственный в данном контексте ответ,который был более чем очевиден.

- Друг друга, - улыбнулся Андрей; он произнёс это так естественно, легко и непринуждённо, как если бы он ответил на Никитин вопрос, кого они, глядя друг другу в глаза, видят сейчас... ясно, кого - друг друга.

- Кого? - ожидавший услышать что угодно, но только не это, Никита, в первый миг даже не понял смысл сказанного - не понял, ч т о сказал ему Андрей, отвечая на вопрос "кого мы трахали?"

- Друг друга, - повторил Андрей. - Я тебя, а ты - меня...

- В смысле? - у Никиты от удивлёния округлились глаза.

- В прямом, - тихо рассмеялся Андрей, глядя Никите в глаза. - Сначала орально, потом анально... знаешь, как это делается?