Пути одиночества

— Что случилась?

— Меня секли. — Ответила Елена, боясь пошевелиться.

— О да! Из соседней комнаты появилась Светлана, приветствуя гостью. Эта негодница пошла в магазин, и когда она вернулась, я обнаружила, что она продолжает носить бельё! Ну-ка! Покажи последствия своего проступка!

Елена подошла к столу, и, опустившись на него пышной грудью, подняла тонкими пальчиками подол, обнажив белую попу, перечёркнутую несколькими бледно-розовыми полосками, и при этом жалобно всхлипнув.

— Как — же так? Я думала, ты девушка серьёзная. Что ты себе позволяешь? Ты же меня подводишь. Я же тебя порекомендовала. Сказала Ирина, глядя в наполненные слезами глаза и стараясь не расхохотаться.

— Вот. Убедись, достаточно ли я, её наказала?

— Конечно, нет. Я могу добавить от себя? Где то, чем ты... Она провела рукой, как бы рассекая воздух.

Светлана указала ей на стоящее в углу высокое ведёрко, наполненное водой, из которого торчали прутья.

Длинная розга, свиснув в воздухе, стряхнула капельки воды, затем нестерпимо обожгла Елену. Через пару минут она, корчилась под крепкой беспощадной рукой, визжала, заливаясь слезами, безуспешно пытаясь освободиться.

— Достаточно. Хватит, хватит. Светлана с опаской смотрела на экзекуцию, в её планы вовсе не входило калечить рабу.

— Ирина, отбросив прут, разжала мёртвую хватку. Отпустив дрожащую Елену.

— Садись, нам надо многое обсудить. Светлана указала ей на кресло. Что ты будешь пить?

— По крепче. А ты принеси все свои трусы.

— И. Разденься! Приведи себя в порядок. Быстро!

Подруги выпили по первой рюмки коньячка, закусывая лимончиком. Раздался дробный стук каблучков, перед ними с ворохом трусиков в руках замерла Елена, с большими, круглыми от страха карими глазами на побледневшем лице. Длинные локоны украшали обнажённое тело.

— Ах, принесла. Какие самые дорогие? Бери нож и режь. Режь! Все режь. Не позорь меня.

Не смея ослушаться, Елена принялась кромсать всё на куски.

— Всё в пакет и в мусор! Ступай! Заодно сделай клизму!

— Надо с ней по — строже.

— Я знаю, но я не хочу.

— Почему? Сломать, и всё — Ирина, хрустнув карандашом, бросила обломки на пол. И будет тебе послушная раба. Так ты только её портишь.

— Она мне нравиться.

— Влюблена? Кто бы мог подумать. А по мне, разложить и шкуру спустить. Впрочем, как знаешь.

На колени! Лижи! — Ирина протянула к Елене ногу. Та не смея ослушаться, склонилась в рабском поклоне и робко принялась вылизывать алым язычком её лодыжку.

— Встань! Все игрушки на стол!