Работорговец

Как же давно я не чувствовал такого сильного порыва, я почти удовлетворил своё эго, но этот гадёныш всё испортил. Бесит! Чего ему надо? Что не хватает?

— Тебе нужно было лишь попросить, и твои мучения бы закончились уже сегодня, — я перевернул ногой лежащего передо мной Габриэля.

На меня смотрели ярко-зелёные глаза забитого котёнка, уставшего, хищного, голодного...

Мурашки пробежали по моему телу, я тут же отвёл взгляд. Не надо было унижать, с шлюхой я немного поторопился, но теперь я знал, что делать в следующий раз.

В дверь постучали. Застегнув ширинку, я вышел из кабинета. Передо мной стоял Генри и протягивал телефон:

— Господин, этот человек желает срочно с вами поговорить.

Я прислонился спиной к стене и ответил, в трубке прозвучал тихий и размеренный голос Англичанина, что отдал мне миллиард за Габриэля.

— Ты его держишь почти три недели, а раньше тебе хватало не более двух. Себастиан, ты теряешь хватку! Через неделю у дочки день рождения, я заеду на день раньше.

— Хорошо, но мне удастся его сломать уже завтра.

— Не торопись, и смотри, чтобы до пятницы все его синяки и раны зажили.

Бросив трубку, я спустился по лестнице вниз, у подножия меня ждал Арчибальд. Из-за навалившихся проблем я почти не уделял ему внимания. Ягуар встал и лениво потёрся пятнистым боком о мою ногу. Я присел на ступеньки и обнял его, невольно осознавая, что никакого успокоения мне это не принесло.

***

Габриэль снова лежал в камере, на этот раз его занимали совсем другие мысли. Прошло уже столько времени, а его никто не начал искать — ни его лучший друг, ни девушка. Неужели его продал тот тип, что снимал квартиру с Эмили? Что за толстяк, которому его продали? Сколько же стоит его тело? А душа? Может её тоже можно продать дьяволу, чтобы избавил от этих мучений, от этого неестественного постыдного удовольствия и от мучителя?

— Я не подчинюсь тебе. Ты хочешь этого, ты злишься, а я буду непоколебим, — прошептал Габриэль и повернул голову, когда дверь в камеру распахнулась...

Он вновь поднимался по лестнице в кабинет своего мучителя и знал, что ему предстоит на этот раз. Теперь уже Габриэль приготовился терпеть, стиснув зубы. Ни звука, ни писка; на этот раз он решил молчать и игнорировать все вопросы.

— Ну что, Габриэль? Покончим с этим раз и навсегда? — спросил мужчина, стягивая с себя рубашку.

На этот раз всё было жёстко, без всяких ослаблений, но Габриэль терпел, как терпел когда-то боль и унижение.

— Тебе помочь? — прозвучал голос над самым ухом, и руки стали грубо массировать член, перетянутый лентой.

Снова поглотило приятное чувство, Габриэль уткнулся носом в подушку, было жарко и нечем дышать.

— Мы так не договаривались, — пророкотал голос, и из-под головы Габриэля выдернули подушку.

Он часто дышал, сердце билось с бешеной скоростью, хотелось, наконец, выплеснуть всю накипевшую злобу и ненависть. Но господин не стал задавать никаких вопросов, ни сказал ни слова, просто, удовлетворив свою потребность, отшвырнул его в сторону и позвал кого-то из своих подручных.

Следующим вечером его привели в спальню, но и здесь последовал грубый секс — без каких-либо объяснений и вопросов.

Габриэль проснулся посреди ночи, он оказался в объятиях своего господина. Одной рукой мужчина держал его за запястье, а сам сладко спал на груди. Парень попытался высвободиться, но не тут-то было: вторая рука оказалась пристёгнута наручниками к кровати и уже порядком затекла. Заметив ключи на тумбочке рядом с кроватью, Габриэль высвободил руку из оков ледяных пальцев и протянул её навстречу своей свободе, но тут же услышал грозный рык. Прямо рядом с ними на кровати лежал огромный ягуар, жёлтые глаза хищно горели во тьме, зубы были оскалены, а пятнистая шкура лоснилась и переливалась в лунном свете. Габриэль закрыл глаза. Неужели ночной кошмар?

Как же мне надоел этот непокорный парнишка! Хотя Габриэль и младше меня всего на три года, он напоминает мне себя в юности. Я был таким же упрямым и пробивным, может, именно поэтому я и стал заниматься этим бизнесом. Осталось три дня до того, как обещал приехать Англичанин, и я снова приказал привести парня ко мне в кабинет. Этот раз был ещё хуже, я не давал Габриэлю опомниться ни на секунду и всё время шептал на ухо ему всякие мерзости:

— Малыш, тебя ведь никто не спасёт, кроме тебя самого.