Девчонки вырубились моментально, и через пяток минут мирно посапывали, каждая со своей стороны. Они были похожи на двух породистых кошечек, спокойно дремлющих на груди хозяина. Уже засыпая, я мысленно прокрутил пережитые события минувшей ночи. Они были поистине восхитительны, но я точно знал, что всю прелесть произошедшего каждый из нас осознает лишь дня через два, через три. Эти воспоминания останутся с нами на всю жизнь, и непременно будут всплывать в сознании каждый раз, в моменты сексуального возбуждения.
Я вдруг понял философию низменных желаний Виктории. Вот оно! Вот, ради чего она приехала! Вот, ради чего решилась на новые ощущения! Она пробовала напоследок то, на что, будучи замужем, не будет нужды решаться. То, что когда-нибудь в будущем, будет греть ей душу, напоминая о лихих проделках молодости. Вика запечатлела для себя яркие образы того, что она пожила насыщенной, фривольной жизнью. Благодаря им (образам), она сможет в нужный момент сказать себе: «Притормози, подруга. Ты итак пожглА в свое время. Так что, не ищи приключений, люби себе спокойненько детей и мужа. Ничего нового «на стороне» ты для себя не откроешь. Чего ты там еще не видела?».
Исходя из этих умозаключений, я сделал вывод о том, что когда мы проспимся и протрезвеем, блондинка станет неприступнее Петропавловской крепости. А вот мотивы Елизаветы однозначно были иными. Замуж она пока явно не собиралась. Судя по общему настроению, девушка просто гуляла, как кошка по весне. Я был уверен, что, в отличии от Виктории, брюнетка будет не против продолжить периодические встречи вплоть до отъезда в Москву.
Свою теорию я решил проверить «с утра» на практике, предложив Лизке остаться до вечера, и потрахаться уже на трезвую голову. А еще лучше подремать часок, а потом растолкать её, вывести на балкон, и дать в рот на свежем воздухе. Учитывая неслабую эволюцию в её сексуальном раскрепощении, подобное развитие событий не должно было её смутить. Напланировав всевозможной пошлятины, повязанной на потенциальной любовнице с полуторамесячным сроком годности к употреблению, я, наконец, нырнул весь, без остатка, в бездонный омут хмельного сна. Нырял счастливым, и довольным, предвкушая события нового дня.
Однако, «новый день» обошелся со мной весьма грубо, и бесчеловечно, сурово обманув ожидания. Начнем с того, что пробуждение вышло скомканным и болезненным. Продрать глаза удалось далеко не с первой попытки. Голова ломилась так, словно в нее всю ночь, кто-то незримый, гвозди вколачивал. А теперь, все тот же «недоброжелатель» принялся зверски тянуть их наружу. Во рту, будто табор цыган переночевал, и, уходя, не удосужился прибраться за собой. В общем, похмелье наблюдалось, дичайшее.
Никого из девчонок рядом не было. Звуков их присутствия в остальных стенах квартиры также не обнаруживалось. Мобильный телефон показывал «14:07», четыре пропущенных звонка, и два непрочитанных сообщения. По разу звонили отец с матерью, лучший друг Мишка, и руководитель моей производственной практики, которому я сегодня денег подвезти обещал, за её «досрочное» прохождение.
На первое сообщение я чертыхнулся. «Coscom» (мобильный оператор) в тысячный раз приветствовал меня в сети, несмотря на то, что его услугами я пользовался дней десять, не меньше. Кривые сервисы того времени частенько напрягали своей несовершенностью. Зато второе сообщение пришлось мне по душе. Писала та самая Ирина (упомянутая в первой части «Разделяй и властвуй»), с которой я собирался, было, продолжать вечер, покуда не возник вариант с Елизаветой. Месседж был коротким, приветливым и добродушным:
«Сашка, привет! Не отвлекаю? Чем занимаешься?»
Сообщение «упало на мобильный» еще в полдень, так, что торопиться с ответом уже не имело смысла. Решил отписаться позже, придя в себя. На прикроватной тумбочке стоял пустой стакан и бутылка минералки, заботливо подготовленная кем-то из девочек. К стакану была прислонена записка, настроченная размашистым почерком. Почерк Лизы я узнал без труда, даже не взглянув на подпись. Поскольку пять последних лет списывал алгебру, исключительно у неё. Текс гласил:
«Доброе утро, Шурик! Извини, что бардак в зале на тебя оставили. Просто срочно по домам разойтись нужно. К Вике Сергей неожиданно нагрянул. А мне обои клеить надо, пока папа выходной (она, действительно, с вечера жаловалась, что родители ремонт затевают, и её подпрягают). Ключик я под стакан положила, а дверь захлопну на замок. Пиво не пей! Помни, что неправильный опохмел приводит к длительному запою! Созвонимся! Лиза».
Я отложил записку, попил газированной водички, прокатившись на волне облегчения, и зарылся, поглубже, под покрывало. Вставать теперь не хотелось еще больше, с учетом предстоящей капитальной уборки. Спать хотелось нереально. Но я и без того продрых непозволительно долго. Поэтому, скрепя сердце, вытряхнулся из уютной кроватки, и побрел в ванную приводить себя в порядок.
Холодный душ, крепкий кофе, и «утренняя» сигарета, вернули меня к жизни, и уже через час я завершал наведение порядка заменой постельного белья. После этого, в спокойной обстановке, отзвонился родителям, встречу с руководителем практики перенес на следующую неделю, и с Мишкой планы на вечер обсудил. Сегодня решили не бухать, поскольку и у него минувший вечер в пьяном угаре перед глазами проплыл. Потому договорились у него столкнуться, зеленым чаем почки помыть, да в любимые нарды погонять.
Напоследок оставил самое приятное. Ирке решил не писать, а сразу позвонить. Набрал её номер. Гудок, второй, в трубке слышится бодрое: «Алло!»
- Ир, привет. Не занята?
- О, Сашка! Привет! Нет, не занята. Хотя нет, занята.
- О!!! И чем же ты таким занята, что сначала не занята, а потом вдруг сразу занята? (каламбурю во всю, предчувствуя шутливое настроение беседы).
- Да сижу, вот, и думаю. А чего ты от меня морозишься?
- Это, в каком таком смысле морожусь?
- Ну, в каком - в каком? В таком, который прямым называется! Вчера с занудами нашими кинул, типа они меня в школе достали недостаточно. Сегодня, вот, смс-ку игноришь. Я обиделась на тебя, понял?! (а сама улыбается, по особой интонации голоса чувствуется).
- Ну, раз обиделась – значит, будем пощаду вымаливать, извиняться. Ты чё сегодня вечером делаешь?
- Я - ничё! А чё? (кривляется и кокетничает).
- Да так, ничё... Думаю вот чё…! Может мы это, чё…? Придумаем чё…? (кривляюсь не меньше неё, почти срываясь на хохот).
- Ну, а чё? Я – очень даже ничё! (не сдерживается и весело смеется).
- Ну, раз ничё, тогда, на том же месте, в тот же час? (подразумеваю то же самое питейное заведение, в котором вчера пьянствовали, и собирались, при этом, на восемь часов вечера).
- Окей, Сань, я буду вовремя (девочка она смышленая, сразу понимает, где встречаемся и во сколько).
- Тогда до вечера, салют!
Ложу трубку, и тут же набираю Мишкин номер. Переношу чай с нардами на «как-нибудь потом», получаю напутственное пожелание «удачной охоты», и мчусь домой к родителям. Все мои вещи там, а переодеться нужно непременно. После непродолжительных дебатов с мамой, относительно того, что я почти дома не бываю, принимаю душ, запрыгиваю в льняные штаны, и натягиваю любимую тенниску зеленого цвета.
Мама хлопотливо норовит скормить мне стопку свежеиспеченных блинов, но раскручивает в итоге, лишь на пару штук. Остается довольной и этим результатом, потому как, «лучше синица в руках, чем журавль в небе». Она прекрасно знает, что если я и заявлюсь сегодня домой, то никак не к ужину. Хотя, к холодильнику могу и наведаться, с пьяной голодухи. Потому бросает мне (убегающему) вслед, что отбивные оставит в кастрюльке на плите, дабы мясо не задубело. Мама, одним словом. Что тут еще скажешь.
К условленному времени я не опоздал, явившись, минут за десять до появления Ирины. Девушка подъехала на «DaewooTico» (культовой «отечественной »малолитражке того времени), с «шашечками» на крыше. Возможности расплатиться с таксистом, я Ирке не предоставил.Первым делом удовлетворил финансовые запросы водителя, а затем открыл заднюю дверцу, и помог нарядной блондинке, стриженной под «каре», выбраться наружу.
Почти сразу отметил про себя, что она уже не просто блондинка. Со вчерашней встречи её прическа существенное видоизмененилась. Появилось ненавязчивое мелирование, а длина волос с левой стороны значительно укоротилась, по сравнению с справой. Подобная ассиметрия пришлась ей очень к лицу, индивидуализируя образ. Я незамедлительно осыпал красавицу искренними комплиментами, всерьез смутившими её, хотя «робкого десятка» она никогда не была.
Иришка в этот вечер была потрясающе хороша. Не знаю, намеренно ли блондинка производила на меня впечатление сегодняшним обликом. Хотела ли доказать, что накануне вечером я погорячился, переключив внимание с неё, на другую дамочку. Но в любом случае, я заключил для себя, что выгляди она вчера также умопомрачительно, как и сегодня, не бывать моим ночным приключениям с Лизой и Викой.
Когда вошли в зал, то мой старый приятель Алишер, работавший барменом в этом заведении, едва челюсть на пол не уронил, и все никак не мог глаз оторвать от красотки, чинно сопровождавшей меня. Я подмигнул ему, а он восхищенно показал мне большой палец. Восторгаться, действительно, было чем. И без того длинные ножки моей спутницы, казались еще длиннее, благодаря модным в то время босоножкам на среднем каблучке. Обувь держалась на ноге, посредством тугой шнуровки узким ремешком, охватывающим всю икру и голень вверх, до самого колена. Коротенькая юбочка из джинсовой ткани очень выгодно подчеркивала идеальную округлость узеньких бедер, а беленький топик элегантно акцентировал внимание на спортивном животике (девушка с раннего детства занималась художественной гимнастикой). В композиции все это дело смотрелось очень эффектно.
Присели за столик, и официант сразу приволок нам пару книжечек меню. Увлеченный содержанием своего экземпляра, я не сразу обратил внимание на то, что, несмотря на белоснежную улыбку, глаза Ирины, отчего-то, буквально излучают печаль. От ужина она любезно отказалась, равно как и от бокала вина. Заказала молочный коктейль, к которому почти не притронулась. Я поинтересовался, в чем дело, и девушка честно и очень ёмко ответила, что поссорилась с мамой по дороге на встречу со мной. Я уж подумал, что каким-то образом в этой ссоре замешан, но она меня успокоила, сказав, что дело исключительно в их взаимоотношениях.
Здесь стоит отметить, что они друг с дружкой во все времена ладили с огромными затруднениями, несмотря на то, что Валентина Николаевна (её мама) была милейшей, справедливой женщиной. Это я еще со школьной скамьи знал. Сколько помню себя - школьником, столько же и её - бессменным председателем родительского комитета. Да и Ирка плохой дочерью никогда не была. Своеобразно, но очень любила маму. Просто они были слишком разными, и совершенно по-иному смотрели на жизнь.
Валентина Николаевна была этакой «домашней клушей», оберегавшей семейный очаг, и жившей по канонам излишней скромности, и целомудренности. Все школьные чаепития проводились под её эгидой, и неизменно снабжались всевозможной сладкой выпечкой, произведенной ею же. В восторге от этого были и мы, ученики то есть (готовила тетя Валя просто изумительно), и наши родители (сколько головняков и лишних затрат разом отпадало!).
Одним словом, довольны были все. Все, кроме самой Иры. Она ненавидела инициативность мамы, из-за которой её (Иру), всегда ассоциировали с дочерью праведницы. Соответственно, и саму Иру считали не меньшей праведницей, живущей по правилам матушки. Однако, согласно информации из школьных анкет, заводимых девочками средних и старших классов, Иришка таковой не являлась. Просто по сути своей она была уравновешенной, бесконфликтной девочкой. Чрезмерно чопорное воспитание, в юношестве, играло «не на её половине поля». Но это вовсе не означало, что в её душе не обитали здоровый энтузиазм, и тяга к яркой жизни. К тому же, жить по правилам мамы девочка точно не желала, и хотела быть самой собой.
О школьных анкетах, кстати, поясню. Многие, наверняка, не помнят уже, а некоторые и не знают, что они из себя представляли. Это были «общие тетради» на 96 листов, как правило. Разрисованные всевозможной девчачьей атрибутикой, и содержащие целый ворох провокационных, порой, вопросов. Их (анкеты) можно смело называть «социальными сетями» той эпохи. Возьмешь такую «тетрадочку» домой, информацией о себе заполнить - заодно и о сверстниках много чего нового узнаешь.
Так вот, согласно этим примитивным, но действенным источникам информации, Ирка жаждала иметь возможность самовыражаться, не опасаясь быть осужденной, в связи с наличием слишком правильной матери. Девушка всегда хотела бОльшего, чем имела. Стремилась к высотам, которые могли избавить её от постылого быта, и позволить вырваться из серой массы. Строила «наполеоновские планы» на будущее, многие из которых, к её чести, на сегодняшний день успешно реализованы.
Однако, поскольку речь идет не о том, что она имеет сейчас, а о том, что было тогда, то не будем более тревожить её настоящее. Вернемся к прошлому. К тому теплому, июльскому вечеру, в который случилось наше не слишком удачное рандеву. Битый час мы сидели за столиком, и я безуспешно пытался улучшить её настроение. Шутил, хохмил, травил студенческие байки, и похабные анекдоты – все без толку. Блондинка была мрачнее тучи, хотя и пыталась поддерживать разговор. Но все это было не то. Тогда я принял единственно верное, как мне показалось, решение. Встал из-за столика и потянул Иру за руку на улицу. Она пошла за мной, недоуменно вопрошая, куда мы идем.
- Мириться поедем с твоей мамой, - коротко ответил я на ходу, жестом показывая Алишеру, оплатить мой счет. Эту систему рыночных отношений мы с ним давно практиковали, задолго до моего отъезда на учебу в Украину. Он оплачивал, или записывал на себя мои расходы, а я потом рассчитывался с ним разом за несколько «посиделок». Не подумайте, что это из меня так «понты» лезли из всех щелей. Просто это было очень удобно. Не нужно было каждый раз дожидаться по полчаса, пока меня расчитают. Всегда была возможность в любой момент встать, и уйти. Вот, как сейчас, например.
- Саш, ну вот что ты делаешь? Я не могу, да и не хочу, сейчас с ней мириться. Она – неправа, и знает это, - девушка едва поспевала за мной. Я упорно вел её к свободному «мотору».
- Ну, значит, тогда просто домой тебя отвезу. Скажешь маме, что отлично погуляла, поблагодаришь. Потом в ванной часок поваляешься, телик посмотришь, может, хоть тогда надумаешь с ней отношения ладить. А как помиритесь – мы с тобой еще разок встретимся, и в следующий раз у нас общение взаимным выйдет. А то, что сейчас происходит, без обид конечно, но лично мне цирк напоминает. Причем, цирк – в миниатюре. Бездарный клоун, и неблагодарный зритель. Вот и весь состав. Ты меня за прямоту речи извини, но сегодняшний вечер мы оба с более эффективным КПД провести могли бы, пусть и по отдельности. Хотя, как знать. Может тебе нравится сидеть и грустить, когда можно поехать, и во всем разобраться. Зато за себя точно знаю – убивать несколько драгоценных часов, вмыкая в твое очаровательное, но кислое личико – мне совсем не по душе.
Очевидно, мой эмоциональный спич, возымел действие, поскольку Ира чуток встряхнулась, и принялась извиняться, что-то про свой эгоизм рассказывать. Но я её уже не слушал. Оборвал на полуслове:
- Так! Короче, Склифосовский! Мириться едем или нет?
- Едем, - твердо ответила блондинка, усаживаясь в машину. Я захлопнул за ней дверцу, и занял место рядом с водителем. Намеренно не садился сзади рядом с девушкой, подчеркивая свое неудовольствие её строптивостью. Адрес водителю она сама назвала, я лишь визуально знал, где она проживает.
Поездка была недолгой, городишко меленький, долго ехать некуда. Подкатили к её подъезду. На лавке в рядочек восседали традиционные обитатели каждого, уважающего себя, двора. Старушки-сплетницы,конечно же. Они мгновенно просканировали меня с головы до пят, пока я водителю деньги отсчитывал. Как только машина уехала, я попросил Иру время зря не терять, и сразу подниматься к маме. Рекомендовал ей перестать «тянуть одеяло на себя», быть мудрее и сговорчивее.
Едва девушка скрылась из вида, как я тотчас обратился к бабушкам:
- Вечер добрый, Уважаемые.
- Добрый, добрый, - наперебой пробухтели женщины почтенного возраста.
- Вы не будете против, если я тут присяду с краешку?
Видео
Рассказы