Шоссе на Юрмалу

– Что же ты стоишь? Тогда пошли. Пока Эльза готовит кофе, мы успеем подоиться...

Придя в ее спальню, я мигом обнажился, слетел халат и бикини с Хельги. Она стала массировать пенис, на радостях стараясь доить как можно нежнее. Но измученный напряженным ритмом последних дней член возбуждался вяло.

– Он очень устал, миленький, - сладко прошептала девочка.

– Да, ему не легко, он так часто услаждает эльзину письку, что, как ты понимаешь, изрядно выложился, вот если бы ты его отсосала... – грубовато намекнул я.

– Сейчас, сейчас я его обрадую...- возбужденно сказала Xельга, наклоняясь к моему лобку.

– Ты что же, знаешь как это делается? - изумленно спросил я.

– Ну, это мы не раз проходили...- ответила искренне Хельга. - Совсем недавно я почти месяц была влюблена в первого секретаря нашего райкома комсомола, так мы часто наслаждались этим способом, ведь при этом не забеременеешь, а секретари так боятся последствий. Да и в школе не раз приходилось сосать, чтобы отвязаться от назойливых ухажеров, которым только дай всунуть и больше ничего не надо... А вообще отсосу научил меня мой замечательный дядя Герман, когда мне было еще семь лет. Он тогда полгода жил у нас, и когда все уходили на работу, он меня растлял, да так, что я с тех пор при каждом удобном случае сосу...

– Тогда давай, соси хуй, лапочка, а то скоро Эльза позовет есть, - сказал я, устраиваясь поудобнее в постели. Хельга накинулась на мой пенис с неистовством давно не сосавшей минетчицы. Она заглатывала его по самые яйца, уверенно пропуская в горлышко, ласкала пальчиками яйца, гладила между ног и массировала живот. От такой ласки я спустил через минуту в умело подставленный хрустальный кубок. Хельга вытерла губы рукавом халатика и удовлетворенно усмехнулась. Мы поднялись, привели себя в относительный порядок я пошли пить кофе, который после трудов праведных показался необычайно вкусным и ароматным.

На следующий день я расставался с гостеприимной Ригой. С утра мы с Эльзой съездили в Асари и полчаса побродили по кромке берега, так как было пасмурно и вновь собирался дождь. Было грустно расставаться и с Юрмалой и с Ригой и с девочками, которые были так приятны. Возвращаясь через Дзинтари, мы на минут десять задержались у того куста, где юный негр так артистически долбил на наших глазах прибалтку. На нас нашло желание и, подостлав мой многострадальный пиджак, мы прекрасно распрощались с Эльзой на этом несомненно счастливом месте бурным совокуплением...

Приехав в Бабите, мы позвонили Hope и Инвару и пригласили их вечером на вокзал. Затем я нашел предлог и сумел позвонить сам. Трубку подняла Вильма. Скаэала, что Рита ушла в магазин и что они обе очень скучают, и еще чтобы я не думал, что они только из-за денег, нет, я им очень понравился как темпераментный вьсокосексуальный мужик. Я намекнул ей, что сам был приятно удивлен приключением с ними и что сегодня вечером отчаливаю... Вильма очень расстроилась и сказала, что они с Ритой постараются быть на вокзале и махнуть мне руками, что пусть я не боюсь, они меня не облажают и не подойдут, чтобы не поставить меня в неловкое положение...

VIII

Вечером за два часа до отхода фирменной "Латвии" я, Эльза, Хельга и Инвар с Норой собрались в вокзальном ресторане и присели поговорить и выпить на дорогу шампанского. Грустно было и мне и девочкам. Весел безмятежно был лишь один Инвар. Я сказал, что пью за то, чтобы он не обделял своим вниманием моих добрых фей, Эльзу и Хельгу, за что они с благодарностью посмотрели на меня. Нора, правда, была не в восторге от моего совета, но когда стали обмениваться адресами и я ей дал свой московский телефон и пригласил непременно заходить, повеселела и она. Время прошло и мы вышли на перрон. Вот и мой восьмой купейный вагон. Пять минут. «Провожающие, освободите вагоны!» Я пробираюсь к окну помахать своим и вдруг вижу шагах в десяти улыбающихся Риту и Вильму.

Я быстро пишу на какой-то бумажке свой московский телефон и слово «Москва». Машу рукой в сторону входа в вагон. Рита срывается с места и через минуту протискивается в вагон, сообразив, что моих провожатых в нем уже нет. Я успеваю сунуть ей в руку записку, и она преданно вэасос целует меня в коридоре вагона... Рита волнующе шепчет мне на ухо: - Я найду тебя, Мишель, я часто бываю в Москве...

Все. Последние крики проводницы и провожавших, рывок локомотива, мягкий, незаметный почти. но уверенный, увлекающий вагоны неумолимо и всe быстрее к столице нашей родины....

Осматриваюсь и анализирую соседей. Пара стариков, супруги. Они, конечно, на нижних полках. Я наверху, а рядом, напротив, девочка дет двенадцати, внимательно осматривающая меня.. Пока все сидим внизу, знакомимся. Девочку незадолго до отправления привела тетя и просила стариков за ней приглядеть, что я отметил еще тогда же, как перспективный вариант. Дитя звали Мариной. Это скажу вам, мое фирменное женское имя… Мне с седьмого класса Марины встречаются ну буквально через раз, и еще не было случая, чтобы я с какой-нибудь Маринкой не переспал.

Старики рано укладываются спать, попив чаю и пожевав беззубыми ртами непременную дорожную курицу. Мы с Мариной залезаем наверх, расстилаем убогие эмпээсовские постели, раскладываемся и начинаем готовиться ко сну, потихоньку переговариваясь.

Она дичится, но я не форсирую события, настраиваюсь на приключение. Она успела еще дома приготовиться к поездке и без стыда стягивает с себя платьице, так как под ним недурная финская футболка с затейливой картинкой по груди и непонятными надписями. Я присматриваюсь и вижу, что написано по-английски, а этот язык, как говорится, мы проходили. Перевожу Марине "лав бат нот вор" как и надо -''любовь, а не война". Она улыбается, говорит, что в этом объеме инглиш волокёт. Я рад.

Затем я жалуюсь, что очень жарко, и это действительно так. Я медленно снимаю брюки, рубашку, все аккуратно расправляю и пристраиваю на стенах купе. Прикрываясь простыней, снимаю также трусы и остаюсь, полностью обнаженным, Марина понимает по моим движениям, что я теперь под тонкой простыней голый. Она сама пока полулежит и читает.

Под ее футболкой ничего, кроме точеных довольно крупных сисей. Соски их вдруг бурно возбуждаются, я это замечаю, но не подаю виду. Даю ей под большим секретом книжку, которую всегда на этот случай вожу с собой. "Технология современного секса". Добротный самиздатовскии труд, сочащийся эротикой и порнографией. Она охотно начинает глотать чтиво, видно, многое там для нее откровение. Щеки ее покрываются румянцем, а я продолжаю убаюкивающий разговор о том, что в ее возрасте раньше уже детей рожали. Затем я говорю о том, как тяжело одиноким мужчинам, вроде меня, в дороге. Ведь если человек привык к регулярному сексу, то очень нелегко провести без женщины даже одну ночь. Марина мотает на ус мои сентенции. Я говорю, что и у подростков ее воэраста те же проблемы, как насладиться, не имея еще партнера и не пугая маму. Она смеется. Признаюсь ей, что с девяти лет регулярно онанирую, и это мне помогает прекрасно переживать одиночество, хотя коитус с женщиной ничем не заменишь...

Знаю, говорю, что и многие девочки выходят из положения тайной мастурбацией, но стыдятся кому-либо признаться. Этого стыдиться не следует. Нужно с кем-нибудь поделиться, хотя бы с лучшей подружкой, можно тогда очень разнообразить удовольствия...

– Но с подругой это же будет.лесбианство?.. – спрашивает Марина. Я улыбаюсъ:

– Лесбианство нe грипп, оно не заразно, но зато как приятно...

Я с радостью чувствую, что член невероятно сильно возбудился, поэтому я ложусь на спину, так чтобы она видела, как высоко оттопыривается простыня. Я замолкаю, анализируя ситуацию. Если не прекратила читать и не вернула чтиво, а тем более не позвала стариков на помощь, значит, сексуально голодна и ждет продолжения. С другой стороны, старики не дадут переманить ее на мою полку.

Так что тогда поступим иначе. Я нахально опускаю руку под простыню и начинаю мощно мастурбировать, так что она все видит. Затем я говорю, что все-таки невероятно жарко и что я не могу так перегреваться.

– Извини, крошка, но я раскроюсь и немного поиграю сам с собой. Тебе полезно посмотреть, чем занимаются мужчины наедине. Когда тебе зто зрелище надоест, гаси свет и ложись спать...