Серенада четырех кавалеров

Ну, у меня от этих слов хрен в потолок. Однако жду. Валька все не идет, боится, что подруга проснется. Я уже терпение терять стал, когда слышу - идет, шлепает босыми ногами по полу.

- Эх ты, - говорит, - замерз. Ну, уж я тебя согрею.

- Да, согрей. Особенно тут одно местечко замерзло.

- Это какое? Уж не то ли, что ты в мены все втолкнуть норовил? - хихикает Валя, а сама мой член ощупывает прохладными пальчиками.

- Он подрос.

- Еще бы не подрасти. Работы ведь у него никакой не было, только в рост и идти.

- Ну уж и никакой.

- Да, считай, совсем никакой. То ли дело у нас с тобой. Ты то, небось, не постилась.

- Не твое дело. Не болтай, а лучше приласкай меня.

Ну, я и давай ее ласкать. Ночнушку задрал, и туда. Сначала руками, потом языком, ну а затем и лошадку пустил. С голодухи кончил быстро, но Валька вроде бы осталась довольна.

- Ну, у тебя и дружок! Думала, он у меня со спины выскочит.

А сама смеется довольная. Я ее не отпускаю, сейчас, мол, отдохну немного и снова тебе всажу. А она мне в ответ:

- Ты, Санюра, это лучше для Ольги оставь, она тебе больше подойдет.

- Да ну тебя. Зачем она мне? Ее еще уламывать надо, да может она, не приведи господи, целка, слез не оберешься, а удовольствия чуть. Нет, мне кроме тебя никого не нужно.

- Дурак ты, дурак. Она знаешь какая. Не целка вовсе, но и не шлюха. А я? Я тебе так дала, для затравки. У меня ведь жених есть, замуж собралась. Сейчас вот с тобой попробовала: вроде и член у тебя побольше, чем у него, и ебешься ты лучше, а все равно мне с ним приятнее, Потому что его я люблю, а с тобой так, просто трахаюсь.

Я поскреб в затылке и спрашиваю:

- Так что? Мне прямо сейчас к ней и ложиться?

- Прямо сейчас и ложись. И послушай меня, не обнимай, не целуй, сразу рубашку вверх, трусы спускай, и в атаку. А уж как втиснешь свою дубину ей между ног, тогда целуй, ласкай, уговаривай, чтобы не обиделась.

- А ты?

- Я тут у тебя посплю, мне и одного раза хватит. А ты с нее до утра не слезешь, я тебя знаю.

Вот так и закрутилась наша с Олей любовь. Шмыгнул я к ней под одеяло, чувствую, деваха лежит на спине, дышит ровно. Я потихоньку ночнушку поднимаю, трусики беленькие с нее стягиваю. Удается. Не проснулась. Потом начал ноги ей аккуратненько раздвигать. Спит, не слышит. Я так думаю, она все это время только притворялась спящей и всю нашу возню слышала, да и разговоры с Валей тоже. Я у нее, правда, этого не спрашивал.

Стал я у ее ног на колени, раздвинул рукой липкие губки, приставил к ним свой окаменевший член и двинул его вперед. Он так разом до самого конца и вошел. Оля вздрогнула, попыталась вскочить, сразу же обмякла. Ну а я всем телом налег на нее и, не переставая, качал как насосом. Девочка сначала лежала смирненько, ну а потом стала потихоньку подмахивать мне, стонать и там внутри ласково сжимать мой член. А уж когда я кончил, пустив ей во внутренности горячую струю, затряслась как дервиш на молитве, и закричала гортанно и протяжно. Так вот мы с ней вместе и завершили свой сладкий труд.

Когда это все закончилось, подкатилась к нам Валька и говорит с ехидцей:

- Ну, Олечка-недотрога, теперь я вам и вовсе не нужна. Пойду в родительскую комнату спать, благо, их сегодня нет. А ты, Санька, дураком будешь, если хуй свой из нее хоть на малое время вынешь. Утром приду на вас поглядеть. И долг с вас возьму: при мне разок трахнетесь на свету. Очень я на это дело глядеть люблю.

И ушла.