Он пил, а я молча на него глядел и поражался тому, как мог этот ангелочек здесь очутиться!
- Ты где учился?
- В музыкальном училище. - Он шмыгнул носом. - По классу фортепьяно.
- Да, как же тебя угораздило так вляпаться? - Он пожал плечами и опять уставился в стол.
- Очень тяжело здесь?
Его губы скривились, казалось, он опять расплачется. Но, на сей раз, сдержался:
- Хоть в петлю!
Горячая волна жалости к этому беззащитному несчастному существу затопила меня.
- Значит, так! Передашь старосте, что я тебя закрепляю за собой! Что б больше никто тебя не трогал. Узнаю, что это не исполняется, сгною его в карцере. Будешь приходить сюда в мои дежурства. И помойся ради бога.
Он благодарно кивнул, и его глаза впервые засветились надеждой. Что-то для него забрезжило. Он привстал.
- Так я пойду? - Я кивнул. Он повернулся и быстро вышел.
8. Саша
Надо признаться, что шок от действий моего друга был не слабеньким. Все станет явным не только для моих друзей и приятелей, но почти наверняка и для родителей. Им не хватало еще и этого удара. Нужно было серьезно обдумать, как быть. Я вышел наружу и простоял часа два в поисках решения. Там я и был обнаружен охранником, кажется, тем же, какой запомнился мне в день появления в колонии. Я был здорово растерян, так как грозило суровое наказание, но он сжалился надо мной и отвел к себе в дежурку.
Парень был, что надо: высокий, сильный, стройный, с простым открытым лицом и добрыми глазами. Он меня накормил, что-то спрашивал, но я настолько был поглощен своей проблемой, что, кажется, отвечал невпопад. Парень был странным для этих мест, непривычно чистым и человечным. Я вспомнил, что не разу не замечал с его стороны какой-либо грубости или попытки несправедливого наказания. Однако с чего это он так добр ко мне? Не иначе, как положил на меня глаз? А что? Было бы неплохо! Экземплярчик-то славный! Эти, из отряда, уже начали надоедать. Как-то не вязался его интерес ко мне с его обликом. Таким подавай только девушек! Да еще и целок! Да, нет! Вот и сам предложил, чтобы я был только с ним. Неплохо будет, если все получится. Нет, на самом деле, стоит попробовать.
9. Виктор
Угроза на старосту подействовала, и "сероглазый" стал оживать на глазах. Через два дня он явился в дежурку совсем другим человеком: синяки и ссадины зажили, он смотрелся гораздо аккуратнее. Он быстро перекусил и выжидательно уставился на меня.
- Я пойду пройдусь по территории. Отсюда не выходить. Ложись на топчан и спи. - Он покорно кивнул.
Меня не было часа два. Когда я вошел, он мирно сопел на топчане у стены. А мне куда? Тоже нужно ведь поспать! Но не сгонять же его. Пришлось лечь рядом, притиснув его к стене. Он заворочался, повернулся, не открывая глаз, ко мне, закинул на меня ногу и опять провалился в глубокий сон.
Утром я еле растолкал его к началу проверки. Он долго таращился, не понимая, где он и как тут оказался. Наконец, сообразив, виновато глянул на меня. Ведь он так и не исполнил того, за чем его звали.
В следующее дежурство после обхода я застал его бодрствующим. Он сидел на топчане, косил на меня глазами и покорно ждал сигнала к началу процедуры. Я разделся.
- Ложись к стене!
- Мне тоже раздеться? - Он с готовностью схватился за свое нижнее белье.
- Как хочешь! - Он вылупил глаза, и, не раздеваясь, лег.
Я силой повернул его лицом к стене. Его напряженные ягодицы уперлись в низ моего живота, тельце застыло в ожидании ласк, готовое откликнуться на них с благодарной покорностью. Я обнял его за плечо и прижал к себе. Было тепло и уютно. Он не расслаблялся и весь был, как натянутая струна.
Уснул я очень быстро. Утром он глядел на меня непонимающим взором и был явно растерян.