Случай в парикмахерской

«Раком стала! И копыта свои раздвить», - сгорая от нетерпения прокричал он. Дарья хоть и нехотя, но исполнила приказ. Поняв, что вожделенная цель уже совсем рядом, изнемогая от возбуждения, Витек даже не удосужился снять с девушки трусы, а резко отодвинул их в сторону и со всего размаху попытался засадить в нее свой агрегат. Даша тихонько вскрикнула, видимо она все-таки старалась не привлекать внимания, боясь быть застигнутой посторонними людьми.
В следующих миг раздосадованный Витек прорычал: «Почему пизда сухая? Почему у тебя, блядины, сухая пизда?». После чего звучно харкнул на пальцы правой руки и полез увлажнять угодья. Выполнив нехитрые манипуляции, он с новой силой попытался засадить сразу на всю длину, что в этот раз было вполне успешным, судя по звуку, с которым его пах шлепнулся о Дашкину задницу. Довольно прорычав, он ускорился что есть сил, долбя девушку, словно перфоратор. Дополнительно распаляя свою похоть, Витек сжимал ее ягодицы, мял колышущуюся от фрикций грудь и притягивал ее за волосы, насаживая на свой кукан. Длилось это недолго: буквально через 2, максимум 3 минуты, он уже изливался прямо в глубь Дарьи, после чего неподвижно постоял с засунутым членом секунд десять, видимо наслаждаясь недавними ощущениями, затем шлепнул ее по заднице и со словами «Классная дырка» покинул надруганную им плоть.
«Ну как?» - поинтересовался Петрович.
«Пизда, что надо. Не разъебаная. Хотя может быть просто сухая», - ответил сын.
«А ты чего разлеглась? - сказал Петрович, глядя на оставшуюся в том же положении раком девушку. - Иди, мой инструмент. Рано отдыхать еще». Кое как, на трясущихся ногах, Дарья все же поднялась с дивана, и с заплаканным лицом двинулась к общественному туалету.
«Ты куда собралась, красавица? Тут мойся, есть же раковина» (стоит отметить, что раковина действительно была, правда предназначалась она для мыться головы). Мужики с чувством нескрываемого превосходства смотрели, как Дашка сама снимает промокшие стринги, взбирается на раковину и намывает свои гениталии, подготавливая их для нового приключения.
Следующим, понятное дело был Петрович. В отличие от своего сына, он никуда не спешил, и начал с поцелуев, целуя ее губы, лицо груди, одновременно наминая задницу. Наигравшись с жертвой, Петрович положил девушку на спину на диван, задрав ее длиннющие ноги себе на плечи, и, в таком положении, вошел в нее. Проблем, которые были у Витька с проникновением, он не испытал, видимо сказалось, что за предыдущий час Петрович был не первым.
Пердолил он девушку где-то около 15 минут, не спеша, получая удовольствие от каждой минуты. Он заходил в нее то полностью, то лишь засовывая головку, быстрые фрикции сменялись на более медленные. Временами, полностью находясь внутри Даши, он застывал и затем совершал какие-то своеобразные круговые движения. Было видно, что для Петровича это было что-то большее, чем секс, ему был важен сам факт обладания такой красоткой. На миг все посторонние звуки отошли на второй план: были слышны лишь глубокие дыхание Петровича, прерывистые вздохи Дашки, да щлепки яиц об ее попку. Воцарившуюся тишину прервал голос Витька: «Ну ты давай уже! Закругляйся! Я для второго раза готов».
Петрович ничего не сказал, просто продолжил то, чем занимался до этого, однако буквально через несколько секунд вышел из влагалища девушки и изрек: «Ладно, Витек. Если хочешь - можешь опять полезать в пизду, а я хочу опробовать ее губки». После этих слов Дарью вновь поставили раком. Сзади к ней подошел Витек, а спереди расположился Петрович. Немного подождав, пока Витек во второй раз овладеет девушкой, и полюбовавшись движениями Дашкиного тела он размашистых фрикций Витька, Петрович продолжил осваивать новые рубежи, тыкаясь своим орудием в ее лицо, затем просто пальцами надавил ей на щеки и таки воткнул в приоткрывшейся рот.
«Ну вот, а дальше сама», - с довольной ухмылкой сказал Петрович, поддернув девушку за щеку. «Давай, языком работай, прилагай усилия, чай не на параде», - продолжал своеобразно острить старпер.
Началась банальная групповуха безо всякой показухи, где каждый занят своим делом. Временами, когда расположившийся сзади Витек особо буйствовал, член Петровича выскакивал из Дашкиного рта, но каждый раз Петрович возвращал его обратно. Через некоторое время Петровичу, видимо, захотелось новых ощущений и он, намотав Дашкины шелковистые пряди в кулак, начал просто, в наглую, размашисто ебать ее в рот. Даша временами кашляла, временами мычала, но каких-то явных признаков сопротивления не проявляла. Длилась вся эта вакханалия около получаса, все участники которой к финишу изрядно вспотели, особенно стахановец Витек и многострадальная Дашка, капли пота которой образовывали ручейки, стекающие с молодого тела на обивку дивана. Волосы слиплись то ли от пота, то ли от засаленных рук мужиков, бедра, груди, лицо и талия залились розовой краской от грубых ласк ее кавалеров. Под конец Петрович засунул свой отросток девушке в горло до основания и, с рыком дикого зверя, стал кончать, после чего вытер только что разрядившийся агрегат о Дашины локоны и спрятал его обратно в свою робу, которая лет десять назад называлась спортивным костюмом. Минуты через две финишировал и Витек, правда с уже меньшим рвением чем в первых раз.
«Хороша давалка, - с чувством исполненного долга продолжил вещать Петрович. - Сосет правда не очень. Ну а так ебать - одно удовольствие». Затем, обратившись к Виталику добавил: «Пошли курнем дымку. А эта пусть в порядок себя приведет».
Мужики отошли в сторону и закурили. Вернувшись, они обнаружили Дарью на том же месте: она легла набок, отвернувшись к стене и тихо всхлипывала.
«Слышь ты, блядина! - сказал Витек и легонько толкнул ее ногой по заднице. - Тебе что было сказано, быстро встала и помылась». Дарья никак не отреагировала.
«Я не понял, тебе что, популярно объяснить, овца?» - не унимался Витек.
«Да ладно, оставь ее, - сказал Петрович. - Умотали девку. А может прикидывается. Пусть отдохнет».
Наступил получасовой перерыв, в течении которого мужики еще раз покурили, о чем то ржали, рассказывая тупые анекдоты и обсуждая общих знакомых. Наконец Витек вновь подошел к Дарье и начал ее тормошить: «Хоре валяться, Белоснежка». Дарья медленно встала, пошла к раковине, помыла киску, умылась и прополоскала рот. Тело ее на слушалось. На обратном пути к дивану она чуть было ни упала, однако кое как добралась и села на диван. К ней вплотную подошел Витек и засунул ей в рот, положил свои руки на затылок и взял инициативу не себя. Драл в он ее в рот не долго, сумбурно, тыкая своим дилдо во все стороны, временами вытаскивая его и постукивая им по лицу, которое уже не выражало никаких эмоций. Кончил Витек так же, как и его отец, глубоко засунув член.
Тем временем, Петрович потихоньку восстанавливал свои силы для новых свершений, и, как только его отпрыск спустил последние капли девушке в рот, старый хрыч уже был тут как тут. Уложив Дашу на живот, он собрал разбросанные по всей комнате ее вещи, скомкал их и одним клубком положил барахло девушке под нижнюю часть живота, приподняв при этом ее ягодицы. Только смятые Дашины трусы остались лежать возле раковины для мытья волос. Затем, не спеша, вновь расчехлил своего зверька, навалился на девушку сверху и безо всяких лишних манипуляции вошел в нее. Сношал он ее как-то вяло, без энтузиазма, изредка то почти вынимая член, то засовывая его обратно.
«Да... - как то с разочарованием сказал Петрович, вынув член и привстав над своей жертвой. - Разъебали пизду. Никакого удовольствия».
«Хорош гнать! - не упустив возможности, съязвил Витек. Нормальная пизда. Рабочая. Если не стоит, то так и скажи».
Петрович ничего не ответил, т. к. в это время думал о чем то своем. Затем, помолчав еще немного, выпалил: «А давай ей в жопу выдадим». Витек аж поперхнулся: «Ты че, батя? В пидоры решил записаться на сраку лет».
«Сам ты пидор малолетний! - рассерженно ответил Петрович. - А я вот ни одну бабу в сраку еще не ебал, предлагал нескольким - не соглашались. А эта шалава на все согласится. Я прав, потаскушка?»
Даша ничего не ответила, она только молча лежала и мысли ее, наверное, были где-то очень далеко отсюда. «Молчание - знак согласия», - констатировал Петрович. «Витек, - сказал он сыну, - тащи сюда шампунь со стойки - очко смазать».
Витек подал отцу шампунь, тот немного выдавил на пальцы и, судя по всему, начал подготавливать Дашину вторую дырочку к предстоящей агрессии.
Почувствовал неладное, девушка наконец-то пришла в себя. «Что? Что вы хотите? Зачем это?» - испуганно спросила Дарья.
«Жопу твою готовим», - надменно ответил ей Витек.
«Не надо... Пожалуйста... Я еще никогда... Туда...» - робко попыталась запротестовать Даша.
«Я тоже никогда, - ответил ей Петрович. - Ну вот и познакомимся. А будешь протестовать - могу обойтись без шампуня»
Даша замолчала, изредка вздрагивая лишь тогда, когда Петрович осваивал смазанными в шампуне пальцами новые горизонты. Когда процедура подготовки ануса Даши была завершена, Петрович размазал еще одну порцию шампуня по своему поршню (заодно, наверно, и помыв его таким образом за предшествующие несколько дней) и навалился на девушку, нацеливая свой прибор точно в яблочко.
Через несколько секунд изо рта Даши раздался протяжный тихий стон. Наверное, этому старому хрену удалось вставить свой елдак в узкий проход.
«Тише, тише, кобылка», - запричитал Петрович, еще больше наваливаясь своим весом на девушку. Судя по вскрикам Даши, Петрович медленно, но верно пробивал себе дорогу.
«Как дела? Что скажешь?» - обратился подошедший к своему отцу Витек.
«Дела хорошо. Дырка узкая - слов нет. Как в тисках - довольным голосом проурчал Петрович. - Только хуй полностью не входит, а как я поднажимаю - эта прорва мычать начинает».
После еще нескольких, видимо безуспешных попыток, Петрович раздосадовался: «Какого хрена я цацкаюсь с этой шалавой. Витек! Неси сюда ее трусы». Витек не заставил себя долго ждать: пулей подошел к раковине, взял валявшиеся неподалеку скомканные Дашины стринги и подал их отцу, из которых Петрович тут же соорудил импровизированный кляп, затем, приподняв голову Даши за волосы, несколькими движениями засунул их девушке в рот.
«Теперь дело пойдет веселей». С этими словами Петрович совершил резкое движение тазом и сдавленный крик вырвался из Дашиной груди, который из-за кляпа стал похож на мычание. Дальше началась просто жесткая ебля - другим словом это назвать нельзя. Разработав анус, Петрович начал сношать ее то размашистыми, то малыми фрикциями, или просто крутя тазом по кругу. Были слышны лишь шлепки от резкого соприкосновения двух мокрых тел и непрерывное мычание Даши, которая только и могла, что двигать торчащими из-под тушки Петровича ногами, тщетно пытаясь зацепиться о что-то пальцами ног. Вскорости Петрович кончил, находясь где-то в глубине пищеварительной системы девушки. Пролежав неподвижно на Даше несколько секунд, старый пердун вынул свой агрегат из поруганного очка и спокойной походкой пошел к раковине.
«Ну что, будешь дальше этой сучке очко раздалбывать?» - спросил Петрович, обращаясь к сыну. Витек неспеша подошел к лежавшей неподвижно девушке, развел ягодицы, что-то поизучал, после ответил отцу: «Да не... Не хочу хуй в дерьмо вымазывать». Затем добавил: «А ты ей жопу разворотил - ничего не скажешь. Хоть собак гоняй». Однако член Витька, после всего увиденного, торчал и требовал разрядки, поэтому Витек просто подрочил над лежащей в бессознательном состоянии девушкой, оросив белыми струями кожу Даши, которые на бронзовом загаре были отчетливо видны.
После мужики засобирались уходить, а я тем временем прошелся по коридору в дальний угол. Член от всего увиденного стоял, как влитой, но даже и мысли не было подрочить или, тем более, пойти воспользоваться беспомощным состоянием Дашки. И хоть физиологически я испытывал возбуждение, психологически было ощущение какой-то грязи, какое бывает, когда вступаешь в говно или видишь, как бездомная собака гадит в детской песочнице. Одно дело, когда такое видишь по телевизору в фильмах для взрослых, другое — когда это происходит с реальными людьми. Дождавшись, пока пройдет эрекция, я решил уйти отсюда, напоследок посмотрев, как там Даша.
Электричество к тому времени уже дали и я безо всяких затруднений добрался до двери парикмахерской. Даша лежала на том же диване, повернувшись набок лицом к стене. Она урылась головой в свои шмотки и тихо плакала, изредка всхлипывая. Из очка вытекало что-то белое (может шампунь, может сперма - не знаю) с красными вкраплениями. Волосы растрепаны. Задница, поясница, бедра и шея в каких-то красных пятнах. Изредка ее всхлипывания прерывались беспомощными причитаниями: «Ебаная жизнь... Ебаный отец... Ебаная я дура, что согласилась на все это … Два урода... Нашли, блядь, самых страшных в округе... Суки... Мрази... Чтоб вы сдохли... А я еще дура надеялась, что какой-то один нормальный придет, типа того парня, который был перед ними, просто трахнет и уйдет... Дура... Суки... Горите вы все в аду....».
После ее слов я понял, почему она так смотрела на меня при первой нашей встрече. Она знала, что в этот день кто-то должен прийти ее драть и думала, что этот кто-то - я. Радовалась, что обойдется малой кровью.
Однако уйти просто так я не мог. Вдруг эти упыри что-то ей порвали и ей нужна медицинская помощь. Поэтому, собравшись с силами, я все-таки вошел внутрь.
Над дверью мелодично прозвенел колокольчик. Даша встрепенулась, перевернулась на другой бок и села на диван, пытаясь прикрыть скомканной одеждой свои интимные места.
«Привет... Я тут...» - начала было она.
«Не надо ничего говорить, я все видел практически с самого начала, примерно с тех пор, как отключили электричество».
«Ты извращенец? Стоял там себе и дрочил? Мог бы и вмешаться?» - сказала она на повышенных тонах.
«И с какой стати мне было вмешиваться? Тебя не принуждали, тебе не угрожали и ты сама не проявляла никаких явных признаков сопротивления. Я собственно и смотрел все это порношоу надеясь, что ты сделаешь хоть что-то, что стало бы поводом для моего вмешательства. А так зачем мне вмешиваться? Вдруг я тебе все испорчу? - ответил я ей и добавил. - Помощь нужна? Может доктора вызвать, или милицию?»
«Ничего не надо... Обойдусь... Без таких...» - сквозь зубы процедила она.
«Как знаешь. Я понимаю, в каком состоянии ты сейчас находишься, но если надумаешь написать заявление в милицию о принуждении к сексу посредством шантажа, есть такая уголовная статья, то я готов выступить свидетелем и рассказать все, что видел. Телефон мой у тебя есть» - сказал я Даше напоследок.
«Да пошел ты... Вали отсюда...»
После чего я ушел. В ту парикмахерскую больше не ходил.
Прошло около двух лет, и я случайно встретил ее в кафе за соседним столиком с каким-то парнем. Увидев меня, она изрядно покраснела, но сделала вид, что не знает.