Но послушно встает и уходит.
— Ах! — закусила губу,
Наверное, просто от удивления, я не могла сдержать вскрик, когда его наглые пальцы полезли мне в промежность. Это просто удивление, ничего больше.
— Ай! — пальцы сквозь трусики начали ласкать клитор. Это — «ай», трудно списать на удивление. Тело начинает откликаться на его настойчивые ласки. Слегка выгибаюсь. Надо же, хоть и упырь, но прекрасно знаком с женской анатомией.
— Девочка потекла, а я уж было подумал, что фригидная.
Хотелось бы мне быть фригидной для этого упыря, но моё тело живёт своей жизнью и ему нравится, что его так нагло трогают чужие пальцы.
— Где твой телефон?
— Зачем тебе телефон, амммм — трудно отвечать, когда тебя так возбуждающе ласкают.
— Меньше говори.
— В-в сумочке, ах
Пальцы покидают меня, тело протестующе ноет. Быстро набирает цифры на моем телефоне.
— Это мой личный номер, будут какие-то проблемы — звони.
— Можешь вставать. Теперь ты пойдёшь к клиенту, как настоящая шлюха, влажная, возбуждённая и готовая на всё. Много Ирка понимает.
Поправляю платье. Он отошел лишь на метр, внимательно наблюдает за моими телодвижениями. Я снова приклеила на свои губы, искусственную улыбку — «кинодива на красной дорожке». Подходит ближе тянет за волосы вглядываясь в мое лицо.
— Что ты любишь пить?
— В смысле?
— Я имел ввиду алкоголь, тебе надо расслабиться, слишком напряжена.
Не хочу я с ним пить, вот уж бог послал компанию. Впрочем, любая девочка нашего клуба моделей. Моделей?! Ха! Только рада была бы. Ах, Юрий Николаевич, ах, Юрий Николаевич, только и слышны их вздохи. Упырь!
— Думаю, клиенту не очень понравится, если я буду пьяная.
— Меньше думай, — ласково шепчет на ухо и сдавливает пальцами сосок груди. Убери от меня руки, упырь чертов! — про себя кричу я, одновременно млея от его прикосновений. Я и правда шлюха?!
В комнату внедряется Ирина Николаевна.
— Юрик, вы закончили, клиент приехал?
Бритоголовый замирает на секундочку,
все также внимательно смотря на меня.
— Нет, Света, клиенту подбери какую-нибудь другую девку.
— Ты что, совсем сбрендил?!! — от сдержанной женщины не осталось и следа,