Девчонки пыхнули по паре раз, я — трижды. Пока глухо откашливались и запивались пивом, особенного веселья не наблюдалось. Но вскоре ситуация в корне изменилась. Недовольство Ани, укуренной в полнейший хлам, высказанное в адрес своего зрения произвело эффект разорвавшейся бомбы. Девушка пыталась рассмотреть который час на экране мобильного телефона, но никак не могла глаза в кучу собрать. Изображение, вероятно, двоилось или прыгало. Она тщетно прижимала устройство к правому глазу, не на шутку бесилась и, наконец, заявила ему, правому глазу, что ненавидит его за предательство. Мы, что называется, полегли.
Я ржал до слёз. Ржал так, что дыхательный аппарат мог вполне выйти из строя. Остальные девушки, включая саму Анну, не отставали. Алена даже на пол завалилась, поджала под себя коленки, и лежа на боку, корчилась в конвульсиях, которые незнающий человек, наверняка, счел бы предсмертными. Приступ безудержного хохота стих не скоро, а когда стих, то сменился вторым. Это Жанна взялась рассказывать «бородатый» анекдот про черепаху, получавшую анонимные звонки.
Девушка умудрилась впихнуть в коротенькую историю описание пляжа, на котором, якобы, загорала черепаха. Название коктейля, который она при этом попивала. Тарифный план её сотового оператора и даже производителя мобильного телефона, на который поступали звонки. Однако в новом взрыве хохота мы зашлись вовсе не из-за этих подробностей, хотя и они были довольно забавны. Убило нас её признание в том, что, увлекшись подробностями, она напрочь позабыла, что именно рассказывала.
Сколько продолжался сеанс нашей смехотерапии я не знаю. Аня тогда так и не рассмотрела точное время. Знаю одно — попустило нас всех далеко не одновременно. Из плена дурмана я выпутался первым. Затем Жанна с Таней. Третьей — Алена. А вот Аньку, вслед за ощущением эйфорического смеха настигла болезненная задумчивость. Она забилась в дальний угол и замолчала. На вопросы отвечала скупо или вовсе не отвечала, признаков участия в жизни коллектива не проявляла. Перекурила, одним словом.
Девочки всерьез обеспокоились за нее, а когда она жалобно попросила Таню идти домой (они жили в одной комнате), последняя, не задумываясь, простилась с нами и повела подругу спать. Перспективное, в плане потенциального сексуального приключения, знакомство на сегодня было окончено. Применение презервативов откладывалось до следующего раза. Оставались еще Алена с Жанной, но мне, вряд ли, что-то с ними светило. Алена не проявляла вчерашнего влечения, а Жанна все время лезла на рожон и противоречила. Ругаться с такой барышней можно сутками. А вот трахаться... Трахаться, только если обоим приспичило, но не с кем.
Тем не менее, вечер, переставший быть томным, на этом не заканчивался. Девчонки позвали смотреть кино и допивать винчик. Наскоро уничтожив следы своего пребывания в семьсот четырнадцатой, мы поспешили обратно в семьсот сорок седьмую. Фильмотека у обитательниц «авиационной» комнаты оказалась скудной, комедии практически отсутствовали.
В итоге допотопному видеомагнитофону была скормлена кассета с записью комедии «Без чувств», вполне актуальной на то время. Просмотр ленты сопровождался обильным поглощением бананов, яблок и винограда. Больше у девчонок разжиться было нечем. Фисташки, приволоченные мной, в ход пущены не были. Уж больно ценным был продукт, чтобы забивать им симптом нездорового голода, практически неизбежного после курения травки.
«Без чувств» не оправдал возлагаемых на него надежд. Хотя, по правде сказать, не его вина, что той ночью, он так и не дождался наших улыбок. Мы выхохатали в семьсот четырнадцатой весь доступный запас смеха. Эмоционально опустошились, так сказать. Как следствие, на краешке сдвинутых кроватей восседали три буки, безразлично пялящихся в экран телеприемника.
Не знаю, о чём думали Жанна с Аленой, но, лично я, размышлял о перемещении в свою берлогу. Единственное, что удерживало меня от осуществления этого маневра — недобитый бутыль вина, казавшийся поистине бездонным. У меня, что называется, «открылся клапан», требовавший безостановочной подпитки виноградным пойлом.
В какой-то момент я, всё же, решился на прощание с заветным сосудом и гостеприимными хозяйками. Однако именно в тот момент, когда я вознамерился откланиваться Жанна, сидевшая по левую от меня руку, внезапно вцепилась в моё лицо руками и задушила слова вежливого прощания безумным поцелуем. Я не ошибаюсь в подобранном выражении.
Поцелуй был пьяным и опьяняющим, развязным и безудержным, страстным и требовательным. Одним словом, именно безумным. Девушка совала язык в мой рот с таким напором, будто боялась, что я вот-вот его отвергну. Напрасно боялась. Кто ж от такого отказывается? На поцелуй я ответил взаимностью, ухватив блондинку за затылок обеими руками. Посасывая её винно-табачный язычок, хотел было задуматься о позабытой Аленке, но не успел. В эту самую секунду пара ловких девичьих рук дотянулась до резинки моих спортивных штанов, и я понял, что сейчас случится нечто фееричное.
Предположения незамедлительно материализовались. Жанна, не прерывая поцелуя, резко уложила меня на спину и запрыгнула ко мне на грудь. Градус противостояния повышался. В нижней части моего туловища ситуация также обострилась. Всё те же ловкие руки торопливо стащили с меня спортивки с трусами, и сгребли член с яйцами в букет. Всё произошло настолько стремительно, что моя физиология и отреагировать должным образом не успела. Впрочем, очень скоро она наверстала упущенное, однако сделала это уже у Алены во рту.
Признаться, обуявшие меня ощущения, были настолько пленительны, что я оцепенел и даже не пытался участвовать в происходящем процессе. Просто лежал, кайфовал и благодарил судьбу за бесценный подарок. Ничего подобного я, до той ночи, не испытывал. Всегда знал, что однажды это случится, много фантазировал на эту тему. Но не думал, что произойдет это не по моей задумке и даже не по моей инициативе. Что же до конкретных, плотских, ощущений то моё тело просто пело от счастья. Целоваться с одной барышней, в то время, как вторая отсасывает — это, буквально, неописуемый спектр эмоций и чувств.
Это настолько изысканное наслаждение, что его невозможно передать набором слов. Его нужно только пережить. Причем, для этого не обязательно быть именно мужчиной. Впоследствии, методом проведения личного опроса, я выяснил, что женщины тоже переживают нечто подобное, занимаясь сексом одновременно с парой самцов. Впрочем, не о том сейчас речь, в следующий раз обсудим эту животрепещущую тему.
Вскоре ощущение всепоглощающего восторга сменилось ещё одним возликованием души. Для начала дамы рокировались. Ощетинившийся фрагментом скалы пенис переместился в неугомонный рот Жанны, а винно-табачный поцелуй с заменившей её Аленой, обогатился пикантной ноткой моего члена, привнесенной в симфонию орального торжества устами шатенки. Девушка, кстати, целовалась как-то иначе, хотя и с не меньшей страстью. Более томно, что ли. Да и техники минета, применяемые подружками, разительно отличались.
Алена уделяла внимание всему стволу, стараясь заглотнуть его поглубже, а когда добиралась до мошонки, то подолгу держала её во рту, посасывая и перекатывая языком напряженные яйца. Жанна же сосредоточилась, в основном, на головке. Она усердно, порой даже слишком, сосала её, периодически принуждая, если не переносить боль, то, как минимум, содрогаться всем телом. Остальную площадь члена и выбритые яйца, блондинка только облизывала и целовала. Хотя и делала это, жадно постанывая, с демонстрацией очевидных признаков искреннего наслаждения процессом.
А потом мой поцелуй с Аленой, резко оборвался. Но лишь для того, чтобы шатенка сползла на пол, и присоединилась к подружке. В этот момент и произошло помянутое выше ликование души. В такие моменты невозможно дать однозначный ответ на вопрос: что лучше, созерцание двух мастериц, исполняющих минет на твоем «инструменте» или непосредственно сам минет? Я, по крайней мере, ответить тогда не смог.
Минут десять, а то и пятнадцать, я тупо пролежал, приподнявшись на локтях, и с восхищением пронаблюдал за беспрерывным кочеванием своих внешних половых органов из одного дамского рта в другой. За слаженной согласованностью в действиях непредвиденных любовниц, совершенно точно забавлявшихся подобными проказами не впервые. За энергичной старательностью обеих девушек, стремящихся с наскока, одной лишь оральной искусностью, заставить меня капитулировать и окропить их счастливые мордашки свежим семенем.
Но не тут-то было! Невдомек им было, глупышкам, что член мой — персонаж своенравный. После плотной накурки оживает, порой, не сразу и не по мановению волшебной палочки. Зато, если уж подымается — то это надолго. Так что, сколько они не бились над этой задачей, а решение всё никак не находилось. Онемевший ствол возвышался в паху неприступной башенкой и даже не думал складывать оружие.
Он ещё очень долго мог держать героическую оборону, но превращать двойной минет в рутинное зрелище, желания у меня не было. Поэтому еще, немного, полюбовавшись картиной, невероятно тешившей моё мужское самолюбие, я отобрал у подружек инициативу и взял контроль над ситуацией в свои руки. Как в прямом, так и в переносном смысле.
Перво-наперво, огорошил партнерш неслыханной наглостью. Бесцеремонно прихватил каждую девушку за волосы и поднялся на ноги. Поставил рядом и Алену, но тут, же толкнул её в грудь, повалив на кровать со словами:
— Ты у нас сосать умеешь, так что жди очереди.
— А тебя, — обратился к Жанне, — Будем учить, раз до меня никто не постарался.
Смесь шока и изумления, застывшая на лицах девушек, не поддается описанию. В наше время подобную реакция принято озвучивать буржуйской фразой: «What the fuck?». Именно этот немой вопрос читался в двух парах карих глаз. Отвечать на него я не то, чтобы не торопился — не собирался, в принципе. Жанна сделала попытку что-то возразить и даже вскочить на ноги, но я, в пылу азарта и возбуждения, грубо пресек эти поползновения одним из самых варварских методов.
Сначала влепил звонкую пощечину, а затем, неожиданно даже для самого себя, нахально плюнул ей в лицо. Попал в правую щеку. Захлебываясь возмущением, девушка ломанулась было в сторону, что-то злобно шипя, однако я не только удержал её за волосы, но и отвесил ещё несколько хлестких пощечин. Нанося последний удар, мелькнула мысль, что переборщил я с кровожадностью. Да и вообще, зря всё это затеял. Жанна — сучка гордая и самоуверенная, живой врагу не дастся. Сейчас начнется истерика, переходящая в панику. Поднимется дикий шум. Из соседних комнат набежит толпа заспанных парней в одних трусах и, цитирую окончание той своей мысли, «даст мне пизды, и это я ещё легко отделаюсь».
Видео
Рассказы