- Мой эскулап уже дрыхнет в кресле, - кивнула она в сторону уснувшего доктора.
- Сейчас мы его разбудим, - налил я в фужер шампанское и преподнес к его носу. Доктор сначала поморщился от щекотавших ноздри пузырьков, чихнул и открыл глаза.
- О! Шампанское?! За что пьем? – он удивленно уставился на нас.
- За троих в койке, не считая, собаки, - пояснил я.
Они переглянулись с такими вытянувшимися, удивленными лицами, что рассмешили меня.
- Не понял..,- наконец еле вымолвил капитан.
- Сейчас поясню. Внимание! Начали! – громко объявил я и нажал на кнопку в стене, находящуюся за картиной Айвазовского.
Тут же заиграла бравурная музыка, стенка под картиной раздвинулась, и открылась вторая комната, по центру которой стояла широкая, двуспальная кровать, на передней спинке которой была изображена чудной породы собачка. Это была помесь японского пинчера с пекинесом. Причем мордочка была особенно забавной. Носик у собачки был вытянутым, как у лисички, глазки, как большие, темные вишенки, а ушки торчком с полуопущенными кончиками. Ничего не поделаешь: полукровка. Лапки, хвостик и туловище достались собачке в наследство от пекинеса.
- Боже! Какое чудо! Надо же! Чей это портрет? – всплеснула руками наша дама.
- Это портрет моей Чапы. Прожила с нами 19 лет и ушла в мир иной, лизнув на прощание мне руку, - сказал я и почувствовал, как запершило в горле.
- Надо помянуть собачку, - предложил доктор и протянул нам по рюмке.
Мы выпили. Я сразу почувствовал, что он подсыпал что-то. Но было уже поздно. Сладкая истома стала разливаться по телу теплой волной, член мгновенно налился богатырской силой, мы глянули друг на друга и тут же начали лихорадочно раздеваться, почти срывая одежду.
- Я первая!- крикнула гостья и первой бросилась на постель. Мы с Вадимом прильнули к ней. Я развернул девушку лицом к себе и взвалил на себя ее тело. Ее не надо было учить. Она все знала и понимала, схватывая желание мужчины налету. Я стал вводить член, держа его одной рукой, а другой, прижимал к себе ее таз. Она была в позе наездницы, но эта позиция не устроила второго клиента, который властной рукой прижал ее лицо к моему лицу так, что ее губы прильнули к моим губам.
- Целуй его! И без комплексов. Так целуй, чтобы у него губы посинели и дух захватывало!- продолжал издеваться над нами мой друг.
Девушка не стала ждать второго приглашения и тут впилась в мои губы страстным поцелуем, слегка укусив меня. Мой член тем временем действовал самостоятельно. Он медленно входил в женское тело, ощущая его тепло, словно погружался в мягкую и теплую ванну в нашем санатории.
Достигнув дна «Окопа», он замер, но тут же я почувствовал, как толстое «бревно» моего друга властно вторгается в женское тело сверху. Он тоже продвигался медленно, но, исчерпав свою длину, замер, словно соображая, что же делать дальше. А дальше была простая проза: мы просто, с двух сторон, одновременно стали драть ее, как сидорову козу. Она сначала кричала от избытка чувств, затем стонала и наконец заплакала от боли, но это не остановило двух самцов, обуянных страстной похотью. Мы продолжали почти рвать своими «Бойцами» ее грешное тело на угодные нам части.
- Ой! Уй! Ох! Погодите же! – кричала она, по инерции подмахивая нам. Но куда там. Вадим так надавил на ее зад, что она чуть не расплющила меня своим тазом.
- Чего орешь, дура? – успокаивал ее я, кусая ее губы и язык.
Мадам пыталась вырваться из наших цепких объятий, но, видимо, смирившись, как-то вдруг сразу обмякла и перестала биться. Наступил самый желанный момент насиловать безвольно притихшую женщину.
Ведь она уже сорвала кайф, поливая меня своим семенем от бесконечных оргазмов, а я еще ни в одном глазу: член расбух, как бревно, но ни разу из него ничего не капнуло. Поэтому мы продолжали трахать ее до полного нашего изнеможения. И когда мы оба, выжатые до конца, упали на ее бездыханное тело, оно вдруг ожило: она улыбнулась и открыла глаза:
- Ну, как я вас уделала, трахатели долбанные, а?
- Во!- сказал Вадим. – Так же и днем было, когда я ее из «раненых» в «мертвые» записал.
- А теперь она какая?- спросил я друга, крепко целуя его подругу между ее прекрасных ног.
- Думаю, что опять «раненая»…
- А мы с тобой какие?