Тунгуска. Часть 2

Настало время, которого Света боялась больше всего. Нужно было перекрыть выход подземной реке, чтобы заставить ее подняться вверх. Сейчас проектировщик и главный инженер, который никогда не видел своего детища, а руководствовался только рассказами помощников и своим воображением отдал последнюю команду. Толстые корни деревьев пронизывали подземную реку насквозь, между ними сплетались корни потоньше. Поток из ручейка, питающего лес, становился все сильнее и когда грибницы грибов вплетаясь между самыми тонкими корешками перекрыли почти все, валун, из-под которого выбивался ручей, вдруг качнулся, наклонился и все Вода исчезла. Огромный валун окончательно перекрыл воду в долине. Сердце Светланы похолодело. Прошло пол часа. Дед Хил стоял рядом с девушкой. Он тоже все прекрасно понимал. Валун мог так пролежать ещё много лет, но они своими работами ускорили неизбежное, и он своим весом закрыл последнюю возможность воде просачиваться наружу. Оставалось только надеяться, что все остальное было рассчитано верно, и вода сейчас медленно поднимается на вершину холма в уже подготовленный для нее бассейн с несколькими выходами по разные стороны.

Солнце неумолимо двигалось к закату, прошел уже почти час с тех пор, как исчезла вода. Света стояла на вершине холма и с замиранием ждала, поднимется ли вода наверх или прорвет какую-нибудь стенку в подземелье и исчезнет в лабиринтах пещер навсегда. Она ещё не знала о нарастающем ликовании остальных жителей леса, которые своими грибницами давно уже чувствовали, как вода подбирается к самому верху. И вот, наконец, сияющий поток устремился, наполняя бассейн, переливаясь через края, перепрыгивая и сталкиваясь с уложенными на его пути камнями и бревнами к предназначенным ему каналам во все четыре стороны, как и планировала Светлана. Света уселась на краю потока, руки и ноги тряслись от нервного истощения. На ликование не было сил. Она только тихо сказала деду, что воды слишком много, нужно часть реки отпустить дальше. Дед, возможно, был и не согласен с тем, что этого богатства может быть слишком много, но спорить не стал, а просто расплел часть корней, и часть воды отправилась по старому маршруту вглубь земли.

Утро встретило Светлану ярко алеющей зарей и странным ощущением всеобъемлющего знания о окружающем мире. Она каким-то образом не видела, а чувствовала, что происходит на несколько километров вокруг. Теперь она знала, как приходит подземная река, видела или чувствовала, поднимающийся на вершину холма поток. Как будто своим телом ощущала, как эта вода оживляет землю вокруг. Свежая, на глазах пробивающаяся сквозь рыхлую землю, травка ощущалась как будто легким зудом на теле. Она, как легкое прикосновение к волосам
на теле чувствовала, как вокруг леса бежит волк по траве, боясь забегать в грибную чащу. Ей не надо было видеть, но она откуда-то уже знала, что это Борислав в его втором обличии обегает лес, принюхиваясь и ища следы Светланы. Каким-то новым чувством она знала где растет каждый гриб, каждое дерево, чувствовала их восторг от ощущения возрождающейся жизни, и сама была на той же волне счастья. Жизнь вокруг бурлила и расцветала. Она какое-то время лежала с распахнутыми глазами, пытаясь понять явь это или ещё отголоски сна, когда скрипучий голос деда Хила заставил ее отвлечься от новых ощущений.

— Доброе утро, девонька! Всю ночь глаз не сомкнул, думал, как отблагодарить тебя. До сих пор не знаю примешь ли ты наш дар. Как объяснить тебе не знаю, что это. Но мы все одна семья, что знает один — знают все, что чувствует один — чувствуют все. Поэтому решил тебе просто показать наш мир моими глазами. Ты мечтала узнать о нас, сейчас ты можешь узнать не только о нас, а каждого из нас так, как он сам себя знает.

Светлана встала с земли, знакомый боровичок и любимая ночная игрушка с трудом вывернулся из распухшего от ночных забав влагалища и тут же пропало ощущение этой тесной связи с окружающим миром. Она снова стала просто молодой девушкой. Правда отличной выспавшейся и в отличном расположении духа. А дед продолжал рассказывать, что если она не откажется от их дара, то сможет в любом месте, где растут грибы связаться с ними и узнать обо всем, что знают грибы в этой местности. А грибницы пронизывают самые дальние уголки земли, связываются друг с другом тончайшими нитями и бывают почти везде, кроме засушливых пустынь, скалистых гор и водной глади. Смущенная девушка по привычке начала убеждать деда, что ничего особенного она не сделала, просто рассказала, как можно перегородить русло реки. На что дед Хил ответил, что она всего лишь спасла его народ от медленной смерти от жажды, он бы рад ей предложить гораздо больше, но их община не богата, и он просто не знает, как по-другому отблагодарить ее. Что если она откажется, сделает его глубоко несчастным, из-за этого.

Света, конечно же согласилась, а радостный дед с удовольствием рассказывал о дополнительных бонусах, предлагающихся к подарку. Теперь, усевшись на любой гриб, она как бы подключалась к ней. Правда гриб должен продолжать расти из земли. Этакий интернет местного разлива. Кроме того, она не только могла видеть глазами грибов, но и послав мысленный зов, поговорить с дедом или другими грибами, с которыми познакомилась за неделю пребывания. Ещё, по словам деда, если ее будет мучить жажда или тело будут отравлять раны грибница соберет влагу и полезные вещества из почвы и отдаст ей, правда процесс не быстрый. Но если лечь спать мучимая жаждой или не очень серьезными повреждениями, то к утру она будет чувствовать себя гораздо лучше. Продолжать разбираться, как работает ее новое подключение к местному интернету она решила позже, а пока пошла посмотреть на результаты ее работы на холм. За ней следовал дед Хил и неподалеку, но и не приближаясь вплотную всегда были три его внука, как телохранители, присматривая за Светой. Хотя может и не телохранители, а надсмотрщики. Света, в который раз уже, искоса пыталась рассмотреть, как же все-таки они двигаются на одной ноге. Они не прыгали, а медленно и плавно, как бы скользили по земле, объезжая камни и коряги. Трава за ними не приминалась, как будто расступаясь и тут же смыкаясь позади. Заглянуть к ним под ногу или спросить, Света стеснялась, а издали понять не могла. Но теперь, имея в своих руках новый инструмент исследования окружающего мира надеялась разобраться с мучившим её вопросом.

Поднявшись на холм, она удивилась произошедшим за одну ночь изменениям. Вода заливала уже огромную, насколько хватало глаз область. Понявшие, за неделю работы со Светой, основы ирригации грибы, теперь уже сами где-то раздвигали траву и землю, формируя сеть из ручейков. Где-то наоборот преграждали, чрезмерно разогнавшейся воде, путь. Лес потемнел, стал более влажным, среди утреннего тумана виднелись островки травы с многочисленными новыми шляпками грибов. Её японские каменные постаменты постепенно покрывались мхом, а на уложенных пнях и корягах уже появлялись первые семейства опят. Она чувствовала, что ее работа здесь закончена, чем дополнить картину она не знала, и жажда странствий гнала ее в дальнейший путь. Она сообщила дедушке, что хотела бы отправиться дальше, на что он ей ответил, что ее народ, хотел бы высказать свое уважение и любовь к ней, и если он не против, то до вечера они все вместе ещё празднуют возвращение былого величия Темного леса, а завтра утром проводят ее.

Никогда бы Светлана не могла подумать, что увидит хороводы грибов, но сегодня были именно они. В почти полной тишине, нарушаемой лишь шелестом листвы перед ней разворачивалось невиданное действо. Разноцветные шляпки медленно кружились вокруг нее странными кольцами, завитками, дугами, формируя причудливые узоры, грибы пересекались в различных местах, но плавно и в строгой очередности двигались настолько слаженно, что ни разу не только не столкнулись, но даже и не задели друг друга шляпками. Света вспомнила, что все эти, такие разные и большие и маленькие существа, по сути один огромный организм. Рядом с ней недвижимым остался только один гриб боровик, сильно увеличившийся в размерах за неделю тренировок. Он уже не выглядел тем смешливым мальчишкой, которого она увидела в первый раз. Это уже был юноша, скромно стоящий и изредка бросающий взгляды на Свету, в надежде что та все же удостоит его вниманием. Светлана знала, что она должна сделать, но первый раз она не прикидывалась спящей, а сама должна была подойти и усесться на коричневую шляпку.
Было стыдно, она протянула руку к грибу и погладила. Шляпка была гладкая и маслянистая. Гриб затрепетал под ее рукой и поджал края своей шляпки к ножке, как будто закрыл зонтик. Теперь она узнала секрет, как такой крупный гриб умудрялся пробираться в нее по ночам. Больше не раздумывая, она перекинула через него ногу и смело присела над ним. Он как будто подпрыгнул ей навстречу с трудом расправляясь сам и расправляя складки внутри нее. Тут же мир изменился, как будто появился ещё один глаз, видевший всё дальше больше и четче. Она закрыла глаза, и стала с лесом одним целым. Это представление разворачивалось не только перед ней, грибы всего леса синхронно двигались в едином танце, чарующие и гипнотические фигуры заставляли разум думать и чувствовать вместе с грибами. Среди разных красок эмоций, она уловила печаль расставания, сначала она подумала с ней, но после поняла, что сегодня она ни разу не видела Милли, почти ежедневно находящуюся рядом и готовую выполнить любую ее просьбу. Ее не было и в лесу среди танцующих фигур, но все же она здесь была. Света прислушалась к своим чувствам, попыталась мысленно позвать ее, но на зов хотелось ответить ей самой. И тогда она поняла, что Милли растворилась в ней, стала частью ее самой, она и стала тем самым связующим звеном между девушкой и миром грибов. А гипнотические чары все уводили ее мысли от себя к общим, она перестала ассоциировать себя с человеком, а стала частью этого мира. Праздник закончился глубоко за полночь, но Света уже не ощущала времени, голода, жажды. Она была частью леса и вместе с ним жила в танце, а когда танец закончился — уснула так и не отключившись от сети.

Очередное утро принесло прохладу, и ежась от холода, Света оборвала тонкие нити грибницы боровика, все ещё торчащего из нее и связывающие его с землей. Тут же почувствовала одиночество и открыла глаза. Солнце ещё только собиралось подниматься над землей, пока разгоняя лишь предрассветные сумерки. Света никогда не задумывалась, спят ли грибы, но дед Хил стоял рядом и смотрел на нее, как и неизменные три его внука. После недели, проведенной в их обществе, и вместе с грибами чувствующая свои и их ощущения, Света уже не стеснялась, как это было в начале. Тут же перед ними она присела, привычным движением ухватила толстую ножку боровика, с трудом вывернула его из своего сочного красного рубца, с грустью отмечая образовавшуюся неприятную пустоту. Провожая ее в дорогу, он указал на Светины руки, и она заметила сверкающее на пальце рубиновое кольцо. Дедушка сказал, что лучше будет, если она не будет рассказывать о ее новых способностях никому, поскольку уже очень давно грибы никому не делали таких подарков. И ей будет лучше, если никто не будет знать об этом. А волколаку она должна показать это кольцо, в чем сила этого кольца он не помнит, но кольцо принадлежало кому-то из древних королей. Поэтому стражей награда за испытание должна успокоить. Достаточно богатая, для проверки пройдено ли испытание, но недостаточно ценная, чтобы охотиться за ней. А по поводу ее работы, может сказать, как есть, всю неделю она не покладая рук расчищала забитый ручей, чтобы пустить воду в другую часть леса.

С сожалением одевшись и вспомнив свой сон, Света точно знала где устраивался ночевать Борислав, и когда вышла прямо к нему, волк от неожиданности аж подпрыгнул. Правда и Света испугалась, что Борислав в обличии волка может ее не узнать. Разговаривать у них конечно не получилось, но крупный волк спокойно подошел к ней, обнюхал и улегся у ее ног. Света погладила гладкую серую шерсть, и они вместе двинулись в сторону дороги уходя все дальше от грибного леса.