Твой мир - этот зал

- Линочка, хорошая моя, вода греется быстро. Это сейчас тепло, а через две минуты начнет подниматься пар, еще минута - и там кипяток. Ты же не хочешь обжечься? да и не надо. Просто давай, повтори за мной: "я хорошая девочка и я буду рада доставить вам удовольствие. Я делаю все, что вы захотите".

В ответ Лина, извернувшись, плюнула ей в лицо, но промахнулась. приятное тепло действительно постепенно превращалось в обжигающее. В отчаянии девушка подтянулась повыше к грифу, превозмогая боль и усталость в руках. Ноги уже давно онемели, Лина почти не чувствовала ничего ниже коленей, а бедра пульсировали жгучей болью. Чайник зашипел, поднимающийся от воды пар обжигал. Лина кричала, прерываясь лишь, чтобы набрать воздуха в грудь, а в ее ухо лился тот же голос:

- Деточка, ну ты же и сама страдаешь, и всем нам больно делаешь! Может, хватит глупостей? Давай, стань пай-девочкой, доставь всем радость, и боли больше не будет!

Лина не отвечала, хотя возможность прекратить эту боль манила и голос, казалось, звучал прямо в ее сознании, убеждая бросить все, хоть ползать между ними по полу и делать все, что попросят, лишь бы остановить боль. Температура пара усиливалась, а вот кричать громче девушка уже не могла, единственная ее защита больше не работала. В очередной раз набирая в грудь воздуха, она уже собиралась умолять прекратить эту пытку, и делать все, что скажут, но тут пар исчез. Далекий голос сверху раздраженно говорил что-то о том, что такое чудесное тельце не стоит портить.

Лина попробовала улыбнуться. Она смогла, доказала им, что они ее не сломают. Но улыбаться не получалось, получалось только рыдать и тихо выть. Кожаные браслеты на ногах расцепили, и нижняя часть тела Лины рухнула на пол. Сплошь покрытая следами от ремней попа словно взорвалась от удара о пол, но подняться было невозможно. Появилось покалывание в ногах, в которые стала возвращаться кровь. Также отвязали и руки. Оказавшись лежащей на полу, Лина свернулась в маленький и незаметный, как она надеялась, комочек, который подрагивал и всхлипывал.

Все встали вокруг нее и тихо обсуждали что-то. Таня и один из мужчин ушли в раздевалку. Приняв решение, Лину подняли и усадили на сиденье другого тренажера. Насколько она знала, висевшая над ее головой ручка не давила на тренирующегося, а с помощью блоков наоборот, тянула с заданной силой вверх. Ее кисти в тех же перчатках привязали к этой ручке, а бедра плотно прикрутили к сидению и держателям, после чего поставили на тренажере максимальный вес - 350 кг, положив на грузы еще пару гантель. Тело девушки струной вытянулось между сиденьем и ручкой тренажера, она сразу начала задыхаться - в таком положении вдохнуть можно было лишь чуть-чуть воздуха, да и то с невероятным трудом. Все мышцы растянулись и одновременно были напряжены, пытаясь вернуться в нормальное состояние, и невозможно было ничем пошевелить, а плечи, казалось, должны вырваться из суставов. Марина, перекинув ногу через сидение, опустилась Лине на колени, продолжив мягко убеждать ее:

- Тяжело? Я знаю, что тяжело. Это, кстати, я придумала. Сейчас тяжело, скоро станет еще и очень больно. Руки, наверное, онемеют. Дышать ты так долго не сможешь. К чему такое упрямство, не понимаю. - она стала задумчиво крутить пальцами сосок Лины, та в ответ могла лишь буравить ее ненавидящим взглядом. Даже говорить было слишком трудно, и это сбило бы так тяжело дающееся дыхание. - Собственно, мы на сегодня закончим, а ты посиди здесь до завтра и подумай. Вот смотри, что мы дарим хорошим девочкам.

Из раздевалки вынесли ноутбук. Олег обошел вокруг пленницы с камерой, потом тот, кто вынес ноутбук, склонился над ним на минуту и передал его Марине. Она показала его Лине, на экране та же улыбающаяся Таня смотрела прямо на нее и что-то говорила. Потом на девушку навесили гарнитуру, она услышала все тот же голос, от которого у нее снова брызнули из глаз высохшие было слезы. Женщина на экране говорила, а ее слова отпечатывались прямо в сознании Лины. "Лина хорошая и послушная девочка. Мир Лины - этот зал, а все люди в нем - Сергей Геннадьевич, Олег Романович, Вагит, Владислав Михайлович, Михаил Петрович, Марина Аркадьевна, Татьяна Борисовна, Светлана Сергеевна (для каждого имени в углу экрана появлялась соответствующая фотография) - это ее хозяева, слову которых Лина повинуется. Лина выполняет все желания хозяев, радует их, насколько способна, и больше смерти боится доставить им неудовольствие..."

Голос в ее голове продолжал звучать, Марина встала и положила ноутбук Лине на колени, закрепив его парой шнуров и подключив шнур питания к ближайшей розетке. Голову ее нагнули вперед, так, чтобы она все время смотрела только на экран, а сзади между руками на уровне затылка натянули бинты, почти сведя руки вместе, и выпрямить голову она уже не смогла. Весь мир действительно сошелся для нее на этом экране, и на этом голосе.

Маринапоставила воспроизведение на паузу.

- Лина, ты сильная девочка и мы тобой восхищаемся. Но бессмысленно проявлять норов к людям, которые так благожелательны к тебе. Мы откроем тебе твою настоящую жизнь - теперь это прекрасная жизнь без забот, без сложностей. Просто ты, мы, и этот зал. Это будет весело и приятно! А что тебя ждет в другом случае? Только бесконечная боль (на экране появилась Лина, кричащая, извивающаяся и рыдающая под ударами ремней, вопящая от обжигающего пара) , страдания, (кадры ее, растянутой между сиденьем и ручкой тренажера: лицо распухло от слез, напряженное тело в красных полосах, краснота была и между лопатками, - там, где стоял чайник). Лина! Ничего за стенами твоего мира больше нет, и нет смысла пытаться сопротивляться судьбе, тем более такой прекрасной судьбе. Отличная звукоизоляция по всему помещению, так что не надо бояться, что кто-то придет и помешает тебе жить в этом чудесном мире. Тройной стеклопакет окон под потолком, тяжелая двойная дверь - а специально для того, чтобы тебе было спокойнее, мы сделаем доработки, обобьем все чем-нибудь мягким и приятным на ощупь, закроем окна металлическими шторками, чтобы всякие негодяи не лезли. - Марина сделала паузу, словно сама смеялась над произносимыми словами. - все для твоего комфорта.

С твоей стороны было очень любезно взять с собой и паспорт, и студенческий. Мы проверим, живешь ли ты по адресу регистрации, и если нет, то выясним настоящий адрес по одному из телефонов в книжке твоего сотового. Завтра ты уже не будешь проживать там, а уедешь в неизвестном направлении. Ректор твоего университета хорошо знает Олега Романовича, твоего хозяина, и вполне поверит истории достойного уважения человека о том, как ты решила вернуться домой, а все необходимые документы Олег согласится передать тебе для подписи и потом привезет в деканат. Твоя соседка по комнате расскажет твоим друзьям, что тебе надоела такая жизнь, и ты решила уехать куда-нибудь за границу. Никто не потревожит тебя. За этими стенами ничего нет.

Обрати внимание, у твоих губ болтается микрофон. Я сейчас включу диктофон, а утром мы проверим записанное. Чтобы больше не чувствовать боли, и принять наше щедрое предложение, тебе достаточно один раз произнести то, что мы просим тебя произнести. Образец звучит в твоей голове. Спокойной ночи. Дверь захлопнулась, свет погас. В темноте горел только экран монитора, слышалось частое дыхание и всхлипы.

"Как ты, Лина? Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит? Ты чувствуешь свои руки? Мне просто жаль, что ты так мучаешься (лицо на экране изобразило сочувствие) . И ведь это все так не нужно, так бессмысленно. Ты же знаешь, кто ты теперь? Ну-ка, давай вместе.

Лина хорошая и послушная девочка. Мир Лины - этот зал, а все люди в нем - Сергей Геннадьевич, Олег Романович, Вагит, Владислав Михайлович, Михаил Петрович, Марина Аркадьевна, Татьяна Борисовна, Светлана Сергеевна - это ее хозяева, слову которых Лина повинуется. Лина выполняет все желания хозяев, радует их, насколько способна, и больше смерти боится доставить им неудовольствие. Счастье для Лины - наслаждение хозяина, а высшая похвала - возможность поцеловать ему руку".

Лина попыталась успокоиться, дистанцироваться от голоса и посмотреть, что можно сделать. Успокоиться не получалось. Моментами казалось, что голос уже не внешний, а возникает по ее собственной воле, губы шевелились вслед произносимым словам - Лина: будет: будет... Нет, нет, пошли вы! - беззвучно шептала она, надеясь, что микрофон не уловит проявления слабости. Что можно сделать? Ничего! Ничего нельзя сделать! Она попробовала подергать бедрами в надежде, что бинты разболтаются, но скоро выбилась из сил, так и не почувствовав ни малейшего ослабления, зато кислорода ей теперь совершенно не хватало. Она часто-часто дышала, но это не помогало. Девушка надеялась, что упадет в обморок и хотя бы так отгородится от этого голоса, который подавлял и одновременно манил, призывал следовать за собой и постепенно заменял ее собственные мысли - "поцеловать руку: да: Лина любит своих хозяев: предназначение Лины - доставлять им рад: нет: нет, уроды, я вам не дамся: - губы шевелились, почти ненарушая тишины, тихий шепот перемежался всхлипами. Она закусила губы, не давая им двигаться и предательски произносить клятву.

Рук она уже не чувствовала, шея затекла и страшно болела, как и остальное тело, растянутое до предела, боль пульсировала везде, от частых мелких вдохов и выдохов она к тому же безумно устала, в глазах потемнело и появилось ощущение, что она пьяна. Остатки самообладания исчезли, и девушка в голос завыла. Окончательно потеряв все силы, она стала проваливаться в сон, боль куда-то уходила со временем: Вдруг пронзительный громкий звонок заставил ее проснуться. Лина открыла глаза и увидела на мониторе выскочившее окошко: "не спи, родная. Слушай меня". Через минуту будильник успокоился. Тут же нахлынула успокоившаяся было боль, онемение рук и затекшая шея. Все началось снова - ": выполняет все желания хозяев: : хорошая и послушная девочка: : Мир Лины - зал:". Все было как в бреду, прерывавшемся только звоном. 2 часа ночи ровно: 3: 5: "Как ты, Лина? . ." ": ты знаешь, кто ты теперь:" 7 утра: ": наслаждение хозяина:" минуты в углу экрана сменялись крайне медленно. Она почти засыпала к концу каждого часа, но в 7. 59 ее начала бить мелкая дрожь, она зажмурилась. . прозвенел сигнал, на экране появилась надпись - "доброе утро, Линочка. Скоро придут хозяева, они тебе помогут. Они снимут боль. Они принесут тебе что-нибудь вкусное!". Так прошло еще почти полчаса. С трудом повернув голову, Лина с надеждой смотрела на дверь. Уже утро, скоро должны прийти хозяева: нет, не хозяева - эти уроды, считающие ее своей собачкой. Они ее освободят, Лине будет хорошо. Хорошо? Но они хотя бы развяжут: и вкусное, Лина так долго не ела, когда она вчера пришла сюда? В шесть вечера? День в институте, только завтрак с утра: уже сутки: нет, есть Лина не будет с их рук. Они ее развяжут, и она снова будет улыбаться, потому что она победила: она ничего не сказала!

Дверь открылась, вошли Татьяна Борисовна и незнакомый мужчина. Наверное, Сергей Петрович. Лина хотела как-нибудь оскорбить их, но не смогла произнести ни слова. Татьяна Борисовна что-то говорила Сергею Петровичу, улыбаясь и указывая на Лину. Он посматривал на пленницу и тоже улыбался. В руке у него была пара пирожных, кажется, чизкейки из любимого лининого кафе. Сергей Петрович подошел к ней сзади, снял резинки с хвоста и потрепал распустившиеся волосы, поставил воспроизведение на паузу - возникшая тишина в ее голове звенела.

- Ну привет, моя верная бэмби. Не знаю, почему бэмби, но мне нравится. Вот, поешь - у рта Лины возникла ладонь, на которой действительно лежал кусочек любимого чизкейка. Он напомнил ей то, что когда-то давно она была счастливой студенткой с кучей друзей и планов на жизнь. Она открыла рот и потянулась к нему. Ладонь с готовностью поднесла угощение ближе, и губы сомкнулись на нем, коснувшись и ладони Сергея Петровича. "НЕЕЕТ! - мелькнула в голове мысль, и Лина выплюнула его.

- Ну что ж ты, Бэмби. Ты мне так понравилась. С тобой будет очень приятно играть. Не надо усложнять нам и себе жизнь. Давай попробуем еще раз. Марина протянула Сергею Петровичу еще один кусочек, но тот указал на валявшийся на полу. Вскоре он вновь оказался у ее губ. Губы были плотно сжаты. Спустя минуту хозяин убрал руку, и показал Лине ноготь. Ее ноготь.

- Ты почувствовала, как я его отрезаю, Бэмби? Я не знаю, сколько у тебя времени до момента, когда кровообращение восстановить будет нельзя. Марина, брось, проверим запись вечерком. Он вновь поставил проигрыватель на воспроизведение. Зазвучалзнакомый и родной голос - "Лина - хорошая и послушная девочка".

Снова потянулись минуты. Нежный голос, тупая боль и оцепенение, манящая возможность прекратить все это разом, дикие звонки будильника, прерывавшие попытки забыться во сне. Первый, второй, третий. В очередной раз, открыв глаза и привычно задержав взгляд на мониторе, Лина заметила на клавиатуре тот кусочек пирожного. Откуда они знают, что она любит? Они действительно проверили все. Лина вдруг поняла, что теперь она никто - она больше не снимает квартиру на Балаклавском проспекте, больше не студентка второго курса филологического факультета, а друзья знают ее как девушку, вдруг уставшую от Москвы и уже куда-то уехавшую. Родители даже не подумают проверить, как у нее дела, пока она не позвонит и не извинится, а даже если проверят - ее телефон у хозяев, и они наверняка уже все продумали. Она лихорадочно искала, за какую ниточку можно уцепиться, но тщетно. Мира за пределами этого зала у нее больше не было. Не было у нее и слез, только поэтому она не плакала. Она знала, что это конец. Дождавшись, когда запись вернется к первым словам приготовленного для нее текста, она зашептала: "Лина - хорошая:" : Звонок. Приближался вечер - было уже около шести, и надежда, что хозяева придут и освободят ее, постепенно сняла полуобморочное состояние последних часов. На каждый чудившийся ей шорох у двери Лина, превозмогая боль, поворачивалась, и глупая восторженная улыбка озаряла ее лицо. Она не знала, почему улыбалась. Девушка все так же ненавидела их, но вся ее жизнь теперь принадлежала этим людям, от них зависело любое ее действие. И они могли причинять ей нестерпимую боль, унижать ее, а могли - наоборот - развязать эти проклятые бинты и выключить запись. И она сквозь слезы улыбалась, чтобы сделать им приятно, смирившись со своей судьбой. Весь мир - этот зал, и ее жизнь - это их собственность.

Наконец, дверь действительно открылась. Вошедшие Олег Романович и Вагит были в спортивных костюмах, за ними из женской раздевалки появились Марина Аркадьевна и Татьяна Борисовна. Третью женщину она узнала по фотографии - Светлана Сергеевна. Почти сразу в зал зашли и остальные.

- Ну что, Бэмби? Как ты собираешься вести себя теперь? - сказал Сергей Петрович, обняв ее талию сзади. Давайте посмотрим, что она нам наговорила. Михаил Петрович отвязал ноутбук от ее ног и повернул к себе. Он открыл диаграмму записи и выделил всплески звука. - вот смотри, Бэмби. Час ночи. Послышался совсем слабый шелест, где едва можно было различить слова "Лина" , "послушная" , и какие-то ругательства. Он поморщился, и промотал к последнему отрывку - самому длинному на диаграмме - "Лина хорошая и послушная девочка. Мир Лины - этот зал, а все люди в нем - Сергей Геннадьевич, Олег Романович, Вагит, Владислав Михайлович, Михаил Петрович, Марина Аркадьевна, Татьяна Борисовна, Светлана Сергеевна - это ее хозяева, слову которых Лина повинуется. Лина выполняет все желания хозяев, радует их, насколько способна, и больше смерти боится доставить им неудовольствие. Счастье для Лины - наслаждение хозяина, а высшая похвала - возможность поцеловать ему руку:" Лина согласно закивала, насколько позволяла натянутая за затылком веревка, переводя взгляд с кроссовок одного на другого, боясь, что ей не поверят. Что толку в ее сопротивлении. Она просто будет делать то, для чего создана - доставлять им радость, тихо ненавидя и мечтая о прошлом.

Сразу несколько рук трепали ее волосы, ласкали ее тело, нежно похлопывали по щекам и почесывали за ухом, а она шептала - Лина хорошая собачка: Лина послушная: повинуется... Марина Аркадьевна подняла с клавиатуры кусочек пирожного и поднесла его ко рту Лины на открытой ладони. Девушка с готовностью схватила его губами и попыталась проглотить, что получилось не сразу. Потом еще один и еще. Будь у нее хвост, она бы им виляла. Ей вдруг стало безумно приятно, что у нее такие заботливые хозяева.