он себя за голубого не считал! И всё же... ох,
до чего же было сладко сознавать, что Саня - есть!
И опять пацан украдкой наблюдал за ним, и здесь
ничего с собой поделать он не мог... и не хотел!..
Дни счастливые летели... и огонь в душе горел,
и душа была готова отозваться на любовь...
и он ждал, как приговора, когда Саня его вновь,
как до этого бывало, позовёт в каптёрку... и
вдруг обнимет?! Замирало сердце сладостно в груди...
и - боялся он, не зная, как удастся ему скрыть
свои чувства, если Саня вдруг обнимет его... И,
вспоминая реже Верку - в смысле том, что он о ней
вообще забыл, Валерка, как влюблённый юный гей,
ожидал... чего? Он, право, в полной мере сам не знал,
что он хочет... и пугало его то, что представлял
он всё чаще, что бы было, если б Саня захотел...
Молодая кровь бурлила... Дни летели... Между тем,
Саня видел, что каким-то стал Валерка не таким:
после случая в сушилке он, Валерка, взглядом с ним
не встречался - он, казалось, избегал смотреть в глаза, -
сердце Санино сжималось от любви к Валерке: в зад
продолжая шпилить Ваську, представлял Валерку он...
Дни летели... И всё чаще сероглазый салабон
вспоминал, как в шутку Саня прижимал его к себе, -
перед сном под одеялом член упругий в кулаке