Вампирша

У моего коллеги по работе Александра Ивановича была дочь Тамара, женщина тридцати двух лет, тощая, как жердь, с близко и глубоко посаженными черными глазами, тонкими губами и ногами – спичками. Вид у нее был, прямо скажу, не аппетитный, и мне казалось, что кавалеры обходили ее, так как вряд нашлись бы охотники, чтобы польститься на такие «мощи». Но что, несомненно, привлекало в Тамаре, так это ее интеллект. Стоило кому-нибудь только открыть рот о творчестве какого либо писателя, как она тут же подхватывала эту тему, поясняя, что знакома с его произведениями, умудряясь даже цитировать некоторые места из них. Она, несомненно, была начитана, хорошо разбиралась в живописи и музыке, с ней не надоедало подолгу беседовать на любую тему, исключая, интимную. Как-то язык не поворачивался говорить об этом, глядя на ее не привлекательную внешность. Она, видимо, понимала это, и сама старалась обходить темы любви.

Однажды, на пикнике, когда все разделись, подставив голые спины и животы под ласковые лучи весеннего солнца, Тамара продолжала сидеть в своем брючном костюме. В нем она смотрелась этаким худосочным юношей, завистливо поглядывающим на аппетитные формы раздетых дам. Мужчины бросали на нее иронические взгляды, как бы намекая, что в данной компании она выглядит инородным телом. Тамара понимала это, и в ее глазах угадывалась тоска загнанной лошади. Она с надеждой взирала на меня, словно искала поддержки, и тут же получила ее.

- Форма еще не все. Главное – содержание, - поддержал я ее в споре с одним из эрудитов.

Тамара с благодарностью посмотрела на меня и, словно невзначай, положила ладонь на мою руку. Ее ладонь была холодной, но мягкой. Я незаметно высвободил свою ладонь и слегка сжал ее ладошку. Она не отняла ее, потупилась, и по легкому румянцу на ее щеках я понял, что мое прикосновение для нее было неожиданным, но приятным.

«Э-э-э, девонька! Да ты не прочь поиметь мужичка», - подумал я, считая ее до сего момента чуть ли не импотенткой.

Как женщина, она у меня никаких чувств не вызывала, хотя мне были известны некоторые любители «глодать» подобные «кости». Мне нравилось упражняться с ней в словесной дуэли на интеллектуальные темы, демонстрируя свои умственные способности, а здесь, как мне показалось, этим прикосновением она призывала меня проявить себя в сексе. Я просунул палец под ее ладошку и пощекотал ее. Это могло быть расценено, как: «Понял! Согласен!». Тамара густо покраснела и отвела глаза в сторону. Намекнув, таким образом, об обоюдном согласии, нам оставалось договориться о деталях.

Когда наша шумная компания разбрелась кто-куда, а моя жена, тряся своими аппетитными ягодицами, прыгала в кружке, играющих в волейбол, Тамара наклонилась и прошептала: «Завтра вечером у меня дома…».

- А как же папа?

- Его не будет…

Я почувствовал, как в груди гулко застучало сердце. Никогда не думал, что эта интеллектуалка так быстро и просто откликнется на почти прямой призыв померяться силами в кровати. Обычно женщина ломается, набивая себе цену, а эта попросту ответила «Да!». А с другой стороны, зачем ей ломаться? Цену себе она, наверняка, знает и кривляние вряд ли поднимет ее выше той планки, чем она у нее есть. Женщина, способная к самоанализу, именно так и должна была поступить.

Эти соображения еще больше подогрели мое желание овладеть интеллектуалкой. Хотелось на практике убедиться в том, что у нее необыкновенные способности гнездятся не только в голове, а и между ног. Теперь, глядя на нее, я чувствовал не только восхищение ее умом, но и вожделение к ее худому телу. Никогда раньше мне не приходилось иметь дело со слишком худыми женщинами. Мне почему-то казалось, что секс с ними не интересен. Видимо срабатывал рефлекс на полноту по принципу: «Возьмешь в руки – маешь вещь!». Теперь надо было как-то улизнуть из дома на ночь. И тут, к счастью, помог его величество «Случай».

На следующий день меня вызвал к себе шеф.

- Николай Иванович. Надо слетать на Камчатку. Там у Москаленко проблемы с подготовкой лодки Шумилова к выходу на боевую службу.

- Когда лететь?

- Сегодня. Вечерним рейсом…

Выправив документы и чмокнув жену в щечку, ринулся в аэропорт. Но на вечерний рейс билетов уже не было. Взял на утренний и позвонил шефу.

- Добро. Летите утренним. Я позвоню. Вас встретят, - ответил он, и я бросился к остановке такси. Через час я уже звонил в дверь квартиры Тамары. Видно было, что она меня ждала. Лицо ее было ухоженным, как никогда. Брови подведены, под глазами синели томные тени, а губы были накрашены помадой кровавого цвета. Ее худое тело, облаченное в узкий, цветастый, японский халат, выглядело миниатюрным и привлекательным, чем-то схожим с фигурой гейши на картине, которая висела на стене над диваном.

Я вошел, поставил кейс, открыл и вынул бутылку коньяка.

- О! Это как раз кстати. Ужин уже готов, - сказала она и пригласила меня в гостиную.

Известно, что интеллектуалки, как правило, слабы по части кухни. Поэтому на столе были холодные закуски, купленные в супермаркете. Правда, с кухни доносился ароматный запах тушеной картошки с мясом, что несколько обнадеживало. После первой рюмки, которую она не мусолила, как на пикнике, а выпила сразу, Тамара пристально посмотрела в мои глаза.

- Хотите правду, Николай Иванович? – спросила она.

- Гм…Смотря какую, - уклонился я, чувствуя, что она может поставить меня, женатого человека, в неловкое положение.

- Ваша половина по интеллекту во многом уступает вам…

- Зато она хороша собой, отличная мать и отменная хозяйка, - парировал я.

Тамара «хлопнула» вторую рюмку и закурила. Длинная сигарета в ее тонких пальцах казалась их продолжением.