Они почти не разговаривали; попросит Васька воды или еще чего-нибудь,-Аксинья принесет ему, посмотрит на него, вздохнет и отойдет к окну.
Так прошло дня четыре. Хозяйка усердно хлопотала о помещении Васьки в больницу, но места там пока не было.
И вот однажды вечером, когда Васькипа комната уже наполнилась сумраком, он, приподнявголову, спросил:
- Аксинья, ты тут, что-ли?
Она дремала, но его попрос разбудил её.
- А где же? - отозвалась она.
- Поди-ка сюда...
Она подошла к кровати и остановилась у нее, по обыкновению обвив косу вокруг - шеи и держась рукой за конец ее.
- Чего тебе?
- Возьми стул, сядь сюда... Вздохнув, она пошла к окну за стулом, принесла его к постели и села.
- Ну?
- Ничего... посиди тут...
На стене, над постелью Васьки, висели его большие серебряные часы и торопливо тикали. На улице быстро пролетел извозчик, сслышно было как взвизгнули полозья. Внизу смеялись девицы, а одна из них высоким голосом пела:
Па-алюбчла студента га-алодна-ва...
- Аксинья! - сказал Васька.
- А?
- Ты вот что... давай со мной жить!
- Живём ведь,- лениво ответила девушка.
- Нет, ты погоди... Давай как следует!..
- Давай...- согласилась она.
Он замолчал и долго лежал с закрытыми глазами.
- Вот... Уйдем отсюда и заживем.
- Куда уйдем? - спросила Аксинья.
- Куда-нибудь... Я буду с конки за увечье искать... Заплатят, по закону должны заплатить. Потом, у меня свои деньги есть, рублей шестьсот.
- Сколько? - спросила Аксинья. Рублей шестьсот.