Вечера на хуторе близ Калиновки

- Сатии-иновый, сама ты сатиновый! Атласный, не хочешь?

- Раскудахтались! Растрещались!.. Молчать!.. Кошелки вонючие!.. Слушать сюда: пойду, пойду! Только, если щас у меня на глазах пососётесь! Усекли, мондавошки сраные? Как поняли? Приём!..

- Пососётесь? Это... это, значит, того... поцелуетесь, что ли?! Нее-ет! Да как же я Верку-то... Нее-ет, милёнок... Ты уж что хочешь проси, только не это...

- Ненаглядный мой, да мы с Зоей-то Васильевной, уж почитай боле полувека друг с дружкой знаемся. Вся её жизнь как на ладони, да и она меня, как облупленную, знает. И никогда, веришь... никогда, ангел ты мой... никогда бабами-то не интересовались... А уж чтоб я к Зое, или, возьмём, она ко мне... чувства, желания там какие... Да ни за что!.. Как можно!.. По молодости-то чего только не было! Но чтоб такое!.. Да и противно как-то нам бабу в губы... А правда: попроси, чего только пожелаешь... Всё исполним... Но целоваться!..

- Протии-ивно?! Да и катитесь в свои уютные, бля, избёнки, чувырлы!.. У-ё, блевать с вас тянет! Хуй вам цена в базарный день!.. Какова хера пристали ко мне? Валите обе, морковочкой свои грязные манды полировать!..

- Да что ж это? А, Зой? Уйдёт ведь сейчас, и взаправду уйдёт... Погодь, золотой...

- Да остановись ты!.. Будь по-твоему! Поцелуемся, поцелуемся!..

- Давайте, прошмандовки, а я подрочу слегонца!

- Ну... давай, Вер... Чмокнемся...

- Я вам, бля, дам, чмокнемся! Соситесь давайте!

Вера Георгиевна стояла в нерешительности. Целовать?! Зойку?! Тьфу!.. С чего же начать? За жопу ухватить, что ли? Глаза зажмурить, да и взасос... Ну, будь что будет!.. Ох, как же тяжко, как тяжко!.. Но Зоя Васильевна решилась первая. Подошла, шепнула "зато елда молодая всегда под боком будет", обняла за талию. И вдруг... Разом, как по команде, они стали целоваться. Сначала робко, смущаясь, краснея, не глядя друга на друга. Потом все настойчивее и настойчивее... Да ничего, терпимо. Думала, будет хуже. Эх, сейчас бы водочки стаканчик!.. Вдруг Зоя Васильевна сильно прижала её к себе, и Вера Георгиевна отчётливо почувствовала, как сердце товарки бьётся в её груди. Вот так номер, да Зойка-то заводится никак! Ишь, как по заднице моей руками прохаживается! И с чего бы это?! А вообще-то, а вообще-то... Да нет, и думать не смей... Руки Зои Васильевны были всё настойчивее, и с каждым движением Вере Георгиевне было всё слаще и слаще, неизъяснимо приятно и хорошо. "Ты что, Зойка, охренела никак?!" - зашипела в ухо, но, что удивительно, без излишней настойчивости. "Только в пизду не лезь, слышь, чего говорю?" Вот, мерзавка. Сомкнула руки на талии, да и водит пальцами под задранным кверху платью. "Не ссы, Верка. Только глянь! да глянь же, глянь! Парнишка-то наш! Игруна своего вытащил! Хуй! Настоящий! Живой!.. Смекай, Верка, скоро нашим будет!" Самое интересное, что дрожь, смущение и боязнь уже прошли, вернее, они сменились нарастающим внутри желанием. Она не могла не согласится, что руки Зои Васильевны дарили ей волнующие ощущения. "Да не лезь ты в пизду, очумела, старая?!" Но Зоя Васильевна и не думала останавливаться. "Пошла ты на хуй, Вер... Всё равно опозорились; что ж мы, забудем, как губищами тёрлись, словно муж с женой, а? Что ж, забудем, как лапались? Забудем весь этот цирк? Да в век не забудем. Так давай удовольствие хоть от этого получим!" Да... А ведь есть резон в её словах. Есть... Да катись всё к чёртовой матери! Руки как-то сами собой спустились по спине Зои Васильевны, и обвили её талию. Ну, Вера, выдохни! Давай теперь узнаем, что там у Зойки между ног! Вера Георгиевна просунула руку под колготки подруги, резинка была очень тугая, и тогда она с силой дёрнула их вниз. Твою же ты мать, неужто это я, я лезу в зойкину пизду?! Нет, наваждение какое-то! Чтобы я гладила её телеса?! Да не снится ли мне всё это?! "Слышь, Зой, что же это мы делаем?! Бабки ведь старые! Может, не надо..." "Вер, хорош причитать-то! Да засунь поглубже руку... воо-от... да не ссы ты... глубже давай... блядь, сладко как..." И это мы говорим такие слова?! "Блядь"? "Не ссы"? Я и Зойка?!.. Ладно. Пропади всё пропадом. Мне с Зойкой не жить, свинья не выдаст, волк не съест... Между тем, Зоя Васильевна расстегнула мешающие ей пуговицы платья Веры Георгиевны, просунула пальцы под лифчик, и стала ласкать её груди... Так, уже и до сисек дело дошло. Сказал бы кто-нибудь про то ещё сегодня утром - сумасшедшим бы посчитала. Однако Вера Георгиевна чувствовала уже довольно сильное возбуждение. Зоя Васильевна, похоже, испытывала то же самое. Они стали обнимать друг друга всё крепче и крепче. "А я и не знала, Вер, что у тебя такие сиськи..." "Какие такие?" "Да хорошие, хорошие, чего дёрнулась-то так? Ха-ха-ха... Что надо сиськи!" "Если б увидал кто - прямёхонько в дурдом определили бы... Какие к лешему сиськи-пиписьки, Зой?! Да это ж я, Вера! Вера Сырцова, забыла, что ли?! И ты, ты... Зоя свет Васильевна... руками по моим... по моим... грудям... вот так, запросто!.."

- О чём пиздите там, блядюги? Давайте пошибче там, швабры, мохнатки свои щупайте!

- Да мы щупаем, щупаем, касатик... А пиздим... от удовольствия... Да, Зой?

- А то! Я Верке и говорю: какие у тебя сиськи-то аппетитные, сочные! Ёлочки-сосёночки, прямо ранет!..

"Шут с тобой, Зойка! На что только ради его мотовилы не пойдёшь! Порадуем мальца, да поправдивей, поизячней чтоб..." "Во! Сейчас дело говоришь... Давай, обними-ка за жопу-то попривлекательней так... Да не так, раскудрит твою через коромысло!.. Ну, ну, не боись... Ага..." "Давай лифчики сымем, пущай на сиськи наши зырит..." "Давай, Вер... Ох, какой у него хохотунчик!.. Глянь только!.. Да лапай меня, лапай! Посмелей давай... Жопу оттопырь чуток... Так... Ох, какой у него духопёр!.. Теку, теку, как молодуха!.. Чуешь? Теку ведь!.."

- А ну-ка, жаба гнидопаскудная! Как там тебя? А? Лахудра? К тебе, к тебе обращаюсь, чтоб тебя всем столыпиным харили!

- Ко мне?.. Вера Геор... Вера я...

- Палец свой поганый в дупло вот этой лярве засунь!

- Как... как это?!

"Да палец свой, палец, в мою жопу просит засунуть!" "Да как же это, Зой?!" "Тихо, тихо! Делай, что велит! Засовывай!.. А я говорю, засовывай! Ну! Засовывай, дура! Осерчает ведь, и уйдёт! Поняла меня? Засовывай скорей!"... Будь что будет! Так, нащупала дырку... Ну, давай, Вера, авось такое в последний раз. Пошёл, пошёл палец... "Да что ж ты по ноготь-то?! Глубже, глубже, да улыбайся, не рожа, а Чернобыль!"

- Теперь возьми палец на клык!

"Облизывай, облизывай! Слышь, Вер, я посрала тут недавно... Так что, облизывать будешь не мёд... Чтоб не в обиде ты была, я тоже тебе палец в жопу засуну, и оближу потом..." Так... Облизывать собственный палец, который побывал в зойкиной жопе! А как, как откажешь?! Вон какая у парня дуля в руках! И этой дулей... и этой дулей... скоро... да неужто... скоро... он будет меня... Всё, облизывай скорей! Ради такой дули любая отрава пойдёт как шоколад!..

- Ну всё, шмары! Ништяк! У кого якорь свой кину?

- Вот что, Вер... Пошли ко мне... Все вместе... Посидим, покалякаем, чайку или чего покрепче выпьем... да и решим, как жить будем...

Ну что ж... Вера Георгиевна кивнула. Какой толк сейчас спорить. Главное, они добились своего... А дальше... Ну а дальше - жизнь рассудит. Она ведь мудрее нас... Солнце опускалось за черную полосу темного леса...