Вера и секс

— За то, что ты такая. Аааааыыыгрррр!...

Яйца лопнули ослепительным фонтаном, и я вывернулся наизнанку — прямо в Веру, в ее розовое тело, потемневшее в сумерках. Теплый язычок лизал мне глаза, нос и уши, и хотелось реветь от блаженства, и я всхлипывал, как пацан...

— ... Теперь займемся женщинами. Вставай, чувырла. Дай-ка мне свое добро... — Вера легла на лавку, я пристроился к ней и зачавкал, вылизывая изнутри пизду, как только что вылизывал горячий рот. Вера хныкала, гнулась, смеялась — и очень быстро выкончалась, ухая от спазмов.

Отдышавшись, она спросила:

— А струйки не будет?

— Куда тебе еще? Пуп не лопнет?

Но она смотрела на меня, и я сунул два пальца ей в пизду — и вогнал Веру в корчи, и снова заставил ее орать, как на родах, и выщекотал из нее новый фонтан женского сока, подкинувший ее кверху...

Она долго не могла говорить. Потом сказала:

— Это было... почти страшно. Я как умерла. Или в обмороке.

Я хотел ответить что-то эдакое, но вместо того ткнулся в нее мордой и стал целовать везде и всюду.

Я чувствовал себя мальчишкой, как двадцать лет назад, и одновременно — любящим папашей и насильником. Я чмокал и облизывал Веру, притихшую после всего, шептал ей какие-то ласкательные, гладил мокрое тело и выл от кома в горле, острого, как нож.

***

Наутро ко мне пришел Нерон:

— Есть разговорчик.

Я ждал его, но не думал, что он будет таким нахальным.

— Что за разговорчик?

Он вальяжно вошел, подражая братве, облокотился о дверной косяк и сказал:

— Я к вам как мужчина к мужчине. Есть предложение. Короче, я нихуя не говорю предкам про вас и Верку. Это стоит тридцать штук. Идет?

— Тридцать штук чего? — спрашиваю.

— Нуу... рэ, конечно же, блядь. А то у вас зелень есть! Мне лучше в национальной валюте. Я, блядь, патриот, гы-гы!...

— Патриот? — говорю. — А ну иди сюда, патриот. Договоримся.

Стоит, падло, в дверях, не идет.

— Иди-иди, — говорю. — Как мужчина к мужчине.

Быстро прыгаю к нему, кидаю на руку, ломаю ему жирную спину, затыкаю пасть и говорю:

— У меня тоже есть предложение, — говорю. — Ты сейчас ползешь домой, сидишь там тише воды ниже травы, никому ни полслова не вякаешь, а я не говорю предкам про вас с Верой. Не с Веркой, прошу заметить, а с Верой. Про твои скульптурные опыты, ты меня понял или нет, Фидий? И не только. Хоть раз матюкнешься при мне — тут же иду к предкам и все рассказываю, как есть. Доступно? Пошел!