Виртуальный герой

Но мне было плевать на её желания. Я собирался получить её, и я сделаю это, даже против её воли. Я оттолкнул её слабые руки и принялся лизать её там. Она дрожала, уж не знаю, от напряжения, удовольствия, или, быть может, даже от страха — ведь таким настойчивым я ещё ни разу с нею не был. Но она была сейчас так сладка там — как желанный трофей, который я выиграл в тяжёлом бою.

И вдруг она вскрикнула и обмякла. Я встревожено посмотрел на неё. Она чуть приоткрыла лицо, и сквозь пальцы стыдливо глядела на меня:

— Я не знаю... , — застенчиво промолвила она: — Но я так хочу, чтобы ты прямо сейчас вторгся в меня. Резко. С болью. Изнасиловал. Мне стыдно. Но, пожалуйста, сделай это.

Разве я мог отказать?

* * *

Когда мы, утомлённые, лежали в обнимку на кровати, я решил напомнить:

— Катюш?

— Ась?

— За тобой должок?

— Какой?

— Ну, как. Такой, обыкновенный. Ты же вроде обещала... , — но её лицо выражало такое искреннее недоумение, что я пояснил: — Ну, насчёт минета?

— Ой, — только и ответила она: — Ну, я не знаю. Может как-нибудь в другой раз?

— Кать, а как же уговор?

— Нет, ну сейчас не стану. Ты его мне туда пихал, как я теперь его в рот брать буду, подумал?

— Ну, хорошо, хорошо. Хоть я и не вижу в этом большой проблемы, но хочешь, я схожу в душ. Даже можешь вместе со мной. Ну?

— Ой, нет. Сейчас так хорошо лежим. Давай ты никуда не пойдёшь?

— Кать, ну имей совесть...

— Кто бы говорил про совесть! — вдруг вспылила она: — Я и так тебе отдалась. Тебе этого мало? Да любая другая на моём бы месте, едва узнав про твои шашни с этой немецкой шлюхой...

— Катрин! Ты что?

— Ах, я что? Да ничего! Вот что!

Она вскочила, отшвырнув одеяло, и я снова непроизвольно подивился красоте её тела. Женское тело такое притягательное, даже когда женщина рассержена. Вот только, увы, сейчас она была совершенно не в настроении разделить моё восхищение ею.

— ТЫ, — бросила она мне гневно: — Просто попользовался мною. И слышать ничего не хочу! — она натягивала на себя юбочку: — И видеть тебя больше то же!

Снова хлопнула дверь. И я остался один.

* * *

— Ихь ферштее русиш этвас, — написала мне Герда. «Я понимаю по-русски немного». И дальше следовало приглашение на закрытый канал коммуникатора.