Я немного отпила, пытаясь интуитивно понять, когда стоит остановиться. Лиск, когда бывал доволен мною, позволял мне пить вино в его присутствии, но никогда больше одного бокала. А тут у меня в руках был целый графин и я, если честно, даже и не знала, когда остановиться.
В конце концов, я сделала три больших глотка, чувствуя, как приятный вкус ожег горло и разлился теплом по телу, согревая его изнутри, и протянула кувшин обратно.
— Сожалею, но стаканов я не взял, — в голосе Александра мне послышалась едва уловимая нотка извинений.
Что со мной происходит? Может быть, этот день меня опьянил? Чтобы Хозяин извинялся перед рабыней? Или оправдывался? Нет, мне наверняка просто показалось!
Но Александр будто ждал от меня каких-то слов. По крайней мере, смотрел он на меня уж очень выразительно.
— Я... и раньше пила прямо из графина, — опустив глаза произнесла я, стараясь выглядеть как можно более покорно.
— Да уж, — усмехнулся Хозяин. — Ты же была личной рабыней Лиска? — я кивнула. — Ты наверняка таскала у него графин вина, когда становилось совсем уж невмоготу.
Я легонько запаниковала. Александр попал точно в цель! Что делать? Сознаться и попросить не наказывать? Или соврать? А если он заметит? Тогда ведь точно накажет!
— Можешь не отвечать, — на лице у бастарда блуждала игривая полуулыбка. — Если бы Виолетте влетало каждый раз, когда она утаскивает графин вина, то она бы все время ходила с разводами на лице.
Я слегка успокоилась. Хозяин явно пребывал в относительно добром расположении духа, но как далеко простираются границы дозволенного я не знала. А проверять, если честно, не хотелось. Впрочем, Александр, кажется, заметил мое жгучее любопытство, потому что начал рассказывать о том, за что именно Виолетту приговорили к столь унизительному для нее наказанию.
Если честно, то под конец я не сдержалась и легонько рассмеялась.
— Уже лучше, — Александр снова протянул мне вино. — Ты намного симпатичнее, когда улыбаешься, — в голосе не то комплимент, не то просто спокойное одобрение. В любом случае, я мысленно отметила себе почаще ему улыбаться.с выходом. И замерла там, где указала Виолетта. Сама рабыня, кстати, отошла в сторону, к столику, на котором стояли свечи, и опустилась на колени, слегка расставив ноги в стороны.
Я ждала, прикидывая в уме, а не стоит ли скопировать позу Виолетты. Рабыня всем своим видом выражала готовность подчиниться первому же требованию Хозяина. Но до того, как я успела принять решение, в комнату, приоткрыв занавеску, проскользнула женщина.
И замерла, уставившись на меня. Лишь спустя несколько секунд скользнула взглядом по остальной комнате, моментально заметив Виолетту.
— Рабыня, что здесь происходит? — довольно грубо спросила она.
— Хозяин Катрегги приказал привести новую рабыню в его покои, Хозяйка, — тут же ответила Виолетта, все так же смотря в пол.
— Новую рабыню, значит? — лицо женщины скривилось в легкой усмешке.
Она подошла ко мне и прошла кругом, кончиками пальцев скользя по талии. После чего встала передо мной и какое-то время рассматривала мое тело, весьма мало внимания уделяя лицу.
Я уже поняла, что передо мной Хозяйка Марина, жена Катрегги. Несмотря на то, что мы встречались пару ночей назад, я почти не запомнила ее внешности. Я тогда намного больше внимания уделяла окружению, стенам и статуям, чем людям. И сейчас старалась компенсировать этот недостаток, краем глаза рассматривая стоящую передо мной женщину.
Ей было за тридцать. Черные волосы, не доходящие даже до плеч, выцвели на солнце и местами поседели, однако морщин на лице почти не было. Женщине удалось сохранить красоту молодости, несмотря на приличный возраст. Точеный носик, карие глаза, тонкие губы и слегка полноватое лицо.
Полупрозрачная шаль, перекинутая через плечи, ничуть не скрывала ее фигуры.
Конечно, юношеская стать уже покинула ее тело, однако, приобретенная годами грация никуда не делась. Марина держалась с достоинством, как принцесса, гордо распрямив откинутые назад плечи и привычно отставив ножку чуть в сторону, уперев руку в бок.
Она выглядела весьма соблазнительно. Кожа приятного светло-коричневого оттенка. Не такого темного, как у рабынь, работающих на солнце, но и не такого светлого, как у тех, которые безвылазно сидели в помещении. К тому же, ее загар был ровный. Без единого светлого пятна от одежды. Совсем как у рабынь-ублажительниц, которым Хозяева специально приказывали загорать голыми, чтобы кожа приобрела ровный оттенок.
У Марины был плоский живот и аккуратные ножки, еще не тронутые возрастом, между которых темнело небольшое пятнышко черных волосиков. Единственное, что несколько портило ее фигуру — это уж слишком большая грудь, которая, не имея поддержки, свисала вниз двумя небольшими дынями, в центре которых были два больших ореола темных сосков.
— Дорогая? — раздался голос от порога.
Видео
Рассказы