Все могут короли

«Год прошел, как сон пустой», - в свое время говаривал поэт, и он не ошибся. Ровно через год, как погиб в авиационной катастрофе Генеральный директор своего преуспевающего холдинга Александр Терлецкий, и его вдова энергичная красавица Сонечка тут же возвела на сей престол своего любовника и будущего мужа бывшего заместителя директора холдинга Костю Казачинского. Не подумайте, что он блистал экономическим талантом или был финансовым гением. Нет. Костя был расторопным малым и в основном по части секса. Обладая солидным и толстым «Прибором», он, не задумываясь, удачно применил его в обращении с неутешной вдовой, в результате чего та родила здорового мальчугана будущего наследника несметного состояния Терлецких. В награду за это чудо природы щедрая Сонечка отписала любовнику двадцать процентов акций с капитала и возвела в Генеральные. Но вот беда.
Любовник ни разу не поцеловал благодетельницу в награду за такое внимание к его персоне, даже в самые острые моменты вязкого секса. А это означало, что он не любил хозяйку холдинга, чего он и не скрывал, говоря ей об этом прямо в глаза. Но чтобы сей кобель не позорил громкое имя Терлецких своими похождениями на стороне, мудрая Сонечка пристегнула к нему в качестве личного секретаря свою двадцатидвухлетнюю племянницу Марию, красавицу блондинку, разрешая им трахаться прямо на глазах у добропорядочной тетушки. Щекотливость данной ситуации заключалась еще в том, что Сонечка не была связана с любовником официальными цепями Гименея, а это порождало нежелательные разговоры в высших финансовых кругах, где люди жили по принципу: «Большие деньги любят тишину».
- Ну, красавец! Ты готов взять меня в жены? – села как-то к Косте на колени Сонечка, обнимая и целуя его.
- А что? Уже надо?
- Надо, Костя! Ух, как надо!
- Но ты же знаешь, что я не люблю тебя…
- Да брось ты гадать на ромашке: люблю, не люблю…А кто сейчас кого любит? Покажи - ка мне этого счастливца. Сейчас все любят только деньги, - слезла с колен Сонечка и села в кресло напротив Кости.
- Не будь столь категоричной, Софа. Не у всех они есть.
- Это ты правильно сказал. Большие деньги имеются только у избранных. А плебс всегда был бедняком, на то он и плебс…
- Как ты вульгарна! Не забывай, что перед тобой сидит человек, который чуть больше года тому назад исполнял роль мальчика по вызову в вашем холдинге…
- Нашем! Нашем холдинге. Пора привыкнуть к этому…
- Хорошо. Нашем. Ты осыпала меня деньгами, вот только никак не пойму, что я буду делать с этими миллионами?
- А то, что делают другие умные люди: превращать их в миллиарды…
- А потом драпать с ними в страну туманного Альбиона, когда здесь запахнет жареным?
- А почему именно на эти острова. В мире есть немало других не менее красивых мест, например, в Швейцарии.
- И сдыхать там на какой-нибудь вилле с видом на заснеженные Альпы?
- Ну, почему сдыхать? Жить, Костенька, жить! Как живет, к примеру, наш бывший мэр…
- А мне лучшего места, чем на улице Пластунской в моем родном Севастополе, другого в жизни нет…
- Ну, хватит болтать! Несешь всякую чушь! Готовься. В пятницу в ЗАГС, а в субботу свадьба в нашем «Караване». Приглашено триста человек. Машке скажи, чтобы прическу моднячую заварганила, платье ниже колен без разрезов до пупка и прочее.., - понял?! - Есть, мой генерал! – вскочил с кресла Костя, иронически отдавая честь будущей жене.
- То-то! А то завел тут философию о бедных и богатых. В нашей стране скоро все станут богатыми…
- Кроме бедных, - добавил будущий муж.
- И то правда, - улыбнулась Сонечка, - ты умнеешь прямо на глазах…
…Свадьба отшумела пьяным разгулом под фонтаны шампанского и обжорство икающих гостей. Сонечка постаралась блеснуть не только щедростью застолья, но и личным обаянием, сдобренное самым модным белым платьем невесты, усыпанном сверкающими бриллиантами. Новоиспеченный супруг, поощряемый благожелательными улыбками сидящих за столами дам, многие из которых еще совсем недавно были его клиентками по эротическому массажу и не только, шутил и развлекал их новостями о интимной стороне светской жизни, чем снискал еще большее к себе уважение, вселив в сердца милых дам надежду на скорую с ним встречу на любимом поприще. Только Мери, его любовница, сверкая икрами своих прелестных ножек, была мрачновата, понимая, что любимая тетушка, став законной женой Константина, была вправе ограничить его походы под ее юбку. Она сидела справа от Кости на правах самой близкой родственницы, чем вызывала не двусмысленные намеки некоторых из гостей, что жених сидит между двумя женами.
Известно, что волокитство за женщинами явление нередкое и трудно скрываемое, если, к тому же влюбленные и не собираются скрывать свои чувства. Кроме того, Мери была его личным секретарем и с переводом Кости на должность Генерального автоматически осталась при нем с более расширенным объемом полномочий и солидной прибавкой в зарплате. Но говорят, что аппетит приходит во время еды, и Мери уже хотелось быть не только сверх полномочной секретаршей Генерального, но и подлинной хозяйкой холдинга. Ах! Как прав был поэт, описав женскую ненасытность в своей знаменитой сказке. Но в отличие от жадной старухи, Мери была достаточно умна, чтобы не допустить перегиба палки, готовой сломаться. Она знала, насколько меркантильна в своих устремлениях ее тетушка, готовая смотреть сквозь пальцы на ее шашни с Костей, в обмен на официальный статус жены известнейшего в городе бабника.
- Сегодня у тебя первая брачная ночь. Поздравляю! – терлась грудью о тело Константина ревнивая Мери, прижимаясь к нему в старомодном танго.
- Увы! – усмехнулся тот, ущипнув ее за упругую ягодицу.
- А ведь Софи обещала первую брачную ночь провести вместе, - насупилась Мери, обидчиво поджав губки.
- Когда?
- Когда поручала мне организовать вашу свадьбу…
- Вот как?! Забавно! А вы не перегрызетесь, как собаки, дерущиеся за единственную кость? – наклонился Костя к ее маленькому ушку и поцеловал в ее мочку.
- Софи всегда держит свое слово, - Мери посмотрела прямо в его насмешливые глаза и опустила руку, протиснув ее между их разгоряченными телами.
- Проверяешь наличие «Малыша»? – лукаво улыбнулся он.
- Как и своей «Пещерки», - ее губы растянулись в многообещающей улыбке.
- Не торопись. К утру закончится это мероприятие, и мы отправимся в Софкины апартаменты. Ты тоже приглашена…- Костя крепко прижал ее к себе и поцеловал в шею.
- Разве? Но Софи мне сказала, что на эту ночь она дарит мне своего Мишу…
Костя остановился, не закончив танца. Чего, чего, но такого подвоха со стороны новобрачной он никак не ожидал. Михаил, высокий, двадцатилетний блондин был личным шофером хозяйки холдинга, которым она очень дорожила и всегда держала при себе. Стараясь унять чувство ревности, зная, что в эту ночь неуловимый Костик, как всегда, будет резвиться в соседней спальне с ее племянницей, Софья Михайловна предавалась плотским утехам в объятиях Михаила, которого она относила к категории полуплебса, но способного с полуслова понимать хозяйку, когда дело касалось секса. Этот юноша при всей своей простоте и глупой доверчивости, все же быстро соображал, чего от него хочется хозяйке, словно невзначай положившей руку на его колено, когда он подруливал к крыльцу особняка. Этот сексуальный мальчик достался ей в наследство от погибшего мужа, у которого он был не только шофером-телохранителем, но и сексуальным партнером. Бывало, когда они поздно возвращались домой, уставшие и голодные, Александру не хотелось нарушать ночной покой своей красавицы-жены, и он проводил свои ночные часы в объятиях этого парня.
Даже Костя как-то слышал из уст своего бывшего патрона, как после одной вечеринки в кругу друзей, тот пьяно развалившись в машине, что-то невнятное бормотал ему на ухо, что кроме Михаила, ему уже никто не сможет «сбацать потрясный минет». Но Костя не был бы Костей, если бы не попытался открыть этот хозяйский секрет. А ларчик просто открывался. Как-то пару лет тому назад Михаил по просьбе хозяина снял пьяного Костю ночью с одной из самых красивых баб в городе и представил его перед светлыми очами хозяина. Оказалось, что Софи захандрила и захотела переспать с штатным любовником. Сказав Михаилу, чтобы тот ждал его в своей спальне, Костя очень быстро усмирил взбрыкнувшую лошадку, оттрахав ее по высшему разряду так, что та еле доползла по ковру на полу до своей кровати, на которую она не смогла взобраться из-за недостатка сил. Костя уложил ее в постель, быстро сделав ей на прощание успокаивающий «куни» и мигом ретировался в свою комнату, где его покорно ждал Софочкин хахаль.
- Я поработал за тебя, а теперь поработаешь ты, - пролепетал Костя и рухнул в постель. Он чувствовал, как чьи-то мягкие руки осторожно раздевают его, потом эти длинные пальцы стали нежно массажировать его член, пока тот не встал столбом, приподняв горбом простынь. Затем мужские влажные губы охватили кольцом его плоть и начали медленно ездить вверх и вниз по ней. Язык баловника то и дело щекотал кончик его органа так, что Костя мигом протрезвел и понял, что имеет дело не с пацаном- недотепой, каким он считал Михаила, а с настоящим профи по части утонченного мужского секса. Парень до того нежно мастурбировал его орган своим необыкновенно чувствительным ртом, что у Кости от сладостной муки стало сводить скулы, а затем что-то так заныло внутри, что он ухватился обеими руками за его затылок и стал с силой насаживать на себя. Парень хрипел, но не выпускал его член изо рта, пока тот не ударил ему в горло пульсирующей струей. Костя впервые видел, как мужчина жадно глотает мужскую сперму и тут же вылизывает член в надежде получить, как в столовке, добавку.
- Любишь это дело? – спросил Костя едва отдышавшегося парня.
- Обожаю…
- Кто научил, или сам научился?
- У меня был классный учитель!
- Кто?
- Наш школьный физрук…
- Гм…И не побоялся?
- А чего ему было бояться. Он наших старшеклассниц в чемпионки выводил, воодушевляя первоклассным «куни», а мальчикам богатеньких «Буратино» за бабки классические минеты делал. Приметил он и меня, больно ему моя задница понравилась, но я заартачился. Тогда мой батя ему как-то на ночь меня подарил. Потом я узнал, что они оба входили в секцию гомиков в нашем поселке. И этот черт больно и долго лупил меня по заднице ремнем так, пока я не уразумел, как надо правильно это делать. С тех пор ни один мужик перед моим ртом не устоит. Вот и ты быстро скис, а бабы, так вообще, как волчицы, воют, стоит только мне кончиком языка пощекотать их клитор.

- А почему ты только ртом работаешь? Писюлька маловата? – надменно усмехнулся партнер.
- С твоей, конечно, мне не тягаться, но я убежден, что твой член и мой рот вместе могут с ума свести не только распутную грешницу, но и самую закоренелую феминистку.