Взлететь на небеса

Когда она сажала его на самолет, он потерянно смотрел из-за разделительного экрана, накаченный ее феромонами до малоссображания, чувствующий как теряет что-то важное безвозвратно и не понимая что.

«Почему я улетаю?» — читала она по двигающимся губам через стекло. Она показала знаками, что позвонит, и парень облегченно улыбнулся.

А ведь именно с ним, неутомимым и веселым она могла бы спокойно прожить жизнь, не голодая и не печалясь. Конечно он напрягал своей общительностью, сама она росла в замкнутой обстановке, не всегда его понимала, но наверное ко всему можно привыкнуть. Суккуб шла, понурив голову, понимая, что парень все-таки не подходил как личность, но ее сердечко было в печали. Поэтому она и не заметила мускулистого, по-военному одетого мужчину на выходе с приземлившегося рейса. Мужчину, которую она вполне могла бы узнать.

Он смотрел со слепой злобой в затылок впереди стоящему в очереди и сжимал-разжимал кулаки.
******

Адрес на визитке, когда-то разорванной дядей и тщательно склеенной Лизой, оказался узким ответвлением от одной из центральных улиц. Только что вокруг сновали толпы возбужденных туристов, блестели от фольги и позолоты костюмы уличных мимов, шумели уличные торговцы и бац... тишина, подсыревшие стены и молчаливые, надвинувшие шляпы на глаза, прохожие.

С другой стороны, улочка была вполне жилая, вон сколько ярких вывесок и выдвинутых щитков с местной рекламой. О как. «Пища, которую вы никогда ели». Хотела бы я есть необычную неизвестную пищу? Да упаси бог, подумала консервативная Лиззи, в глубине души истая республиканка, не понимающая все этих новомодных демократических штучек. Или вот еще — «Секс-шоп для лесбиянок». Объясните, дорогие друзья, что можно особенного, на целый магазин, предложить этим боевым девам? Или туда просто мужчин не пускают, а в закрытом женском кругу обсуждают особые тайны пятиуровневого оргазма для нечувствительных вагин? Суккуб даже приостановилась с занесенной в воздухе ножкой. А вдруг... Нет, не будем терять время. А вот адресок на будущее запомнить надо.

Подойдя к искомому дому, она вдруг почувствовала, что волнуется. И остановилась, переводя дух, и чувствуя как резко заалели щеки.

Охранники клуба «Небеса» с интересом осматривали замершую перед входом юную красавицу в провинциальной одежде. Цветастое ситцевое платье, какие любят в южных штатах ...<и больше не понимают нигде, не могло скрыть налившуюся фигурку. Округлая торчащая попка, хоть чашку ставь (спасибо вкусному медбрату), великолепная высокая грудь (отдельная благодарность Эдварду). А также чудесное свежее лицо (привет, Брюс) и блестящий водопад волос (милый Эд, опять ты, помним и скорбим) довершал облик стеснительной богини.

Охранники посмотрели на затертую золотую визитку в руках девушки и довольно осклабились. Новенькая, к нам.

Лиза и ойкнуть не успела, как два обходительных амбала, взяв под локотки, почти понесли ее к входу.

В прохладном холле ее передали невысокой, пышненькой как сдобный батончик девушке. Она деловито осмотрела перепуганную Лизу и одобрительно улыбнулась:

— По приглашению леди Годивы? Она будет позже. Ты же первый раз у нас? Не бойся. Мы хорошие.

Когда кто-то говорит Вам, что он хороший, это все-равно, что бухгалтер протягивает руку и представляется: «Перед Вами честный бухгалтер». Тут же целый хоровод сомнений рождается в подозрительных умах.

Лизу растили крайне подозрительные люди, поэтому она сразу за подозревала, что нездоровый захват новеньких в клубе и рядом расположенный ресторанчик с «необычной пищей» вполне могли быть связаны.

Плохое место, факт.

Суккуб напряглась и приготовилась бежать при малейшем знаке опасности. Хотя ей очень хотелось встретиться с тетей Годивой, но вот как только, как только здесь не понравится — Лиза сразу и решительно уйдет.

Встречающая девушка вела ее служебному коридору, рассказывая о потрясающем клубе и какая честь прийти в «Небеса», и потом Лиза еще ей сто раз спасибо скажет за платье. То, что на Лизе (сдержанно хмыкнула), ну совершенно не подходит для приличного места. Девушка щебетала и щебетала. Коридор тянулся и тянулся. Поэтому, когда они зашли в небольшую гримерную, Лиза выдохнула облегченно.

Ей быстро помогли облачиться в «приличное» платье. Нечто бирюзово-греческое на золотых лентах. И подобрали ее размера золотистые босоножки на каблучках. Встречающая восхищенно подняла бровь, когда обнаружила, что грудь Лизы не поддерживалась бюстгальтером. И также молча одобрила крошечные трусики.

Пышечка бросила взгляд на часы и с криком «Ой, опаздываем», подобно Белому Кролику поволокла Лизу на запутанным коридорам. Влетев в просторный холл, Пышка подпихнула Лизу к стене, рядом с охранником, и с криком: «Музыка! Почему не играет музыка?», — рванула по красной ковровой дорожке к огромным резным дверям.

Теплые руки коснулись Лизы, она удивленно обернулась и с яростью обнаружила, что охранник быстрыми и четкими движениями пристегнул ее за кисти к стене. И вот тут она по-настоящему испугалась. В ужасе девушка наблюдала как у противоположной стены приковали молодого парня в элегантном костюме. Она готовилась закричать, когда парень неожиданно задорно ей подмигнул и широко улыбнулся. Плохое и еще и странное место.

С потолка ударил слепящий свет множества светильников и грянула музыка. С грохотом распахнулись две двери, соединенные дорожкой. И из одной из них потянулся ручеек тихо переговаривающихся леди и джентльменов в вечерних нарядах.

Улыбающийся охранник подал с поклоном впереди идущему джентльмену серебряные огромные ножницы. Охранник рядом с парнем вручил такие же милой блондинке в блестящем как рыбная чешуя платье. Пару секунд и изумленная Лизи обнаружила, что джентльмен срезал ей одну из золотых лент на костюме и передняя часть подола просто упала под ноги. Под щедрые аплодисменты публики седовласый мужчина ловко перерезал тесемки трусиков.

Девушка даже потрясла головой, не перегрелась ли она под сумасшедшим солнцем Невады.

Вдруг мужчина встал на одно колено и нежно коснулся губами лобка Лизы. Поднялся и величество держа голову поплыл дальше ко вторым внутренним дверям. Ошеломленный суккуб обнаружила, что входящие разделились на два ручейка. Мужчины направлялись к ней, и, приседая на колено, целовали ее между ножек. Некоторые делали это чисто символично, но большинство, оценивающе взглянув на Лизу, вполне конкретно впивались в ее женскую сердцевину, успевая облизать клитор.