Эликсир Вофхомото

- Эликсир Вофхомото! Старуха отдала его тебе. Великий Эликсир индейцев, дающий тайную силу и... Где он?
- Кто вас впустил?
- Кто надо! Где Эликсир, сраная кишка?
- Эээ... видите ли...
Тим, хоть и впрямь чувствовал себя куском бинта – нашел силы более-менее внятно рассказать о судьбе зеленой склянки, умолчав о том, что произошло с ним и с Дженни.
Громила выслушал его; затем, помолчав, потянул носом - и оскаблился:
- Не-ет, парниша. Старого Мэтью не проведешь. Он где-то здесь. Я чую его. Тебе придется отдать его, иначе...
- Послушайте. Я никогда ни у кого ничего не крал. Есть свидетели, в конце концов...
- Ебал я твоих свидетелей в их сраные потроха. Эликсир здесь, и завтра я приду на ним. И если ты не...
Когда Тим пришел в себя - громилы уже не было. "Проклятая миссис Патефон пускает кого попало за бабки..."
Надо было звонить в полицию. Тим попробовал встать, и, к его удивлению, у него получилось. Тело слушалось его, хоть в ушах и шумело, как в вагоне подземки.
Под кроватью Тим нашел свои туфли. Обувшись, он сделал два шага к двери - и остановился, ощутив скрежет.
"Какая-то хрень попала в подошву", подумал он, "камень или стекляшка". Вернувшись к кровати, он задрал ногу - и увидел осколок зеленого стекла, застрявший в подъеме.
Осколок был покрыт пленкой подсохшего осадка. Тим сразу понял, что это.
Поколебавшись минуту, он поднес было руку к подошве, но отдернул ее; посидел, глядя перед собой, затем увидел на тумбочке пинцет, взял его - и, морщась, выковырял стекло. Понюхав его – кивнул: в нос ударила та самая клопиная настойка.
Посидев еще мгновение, Тим снова встал - и вышел в коридор.
- ...Алло, Фредди? Да, это я... Живой, как видишь. Да, да... Фредди, старина, слушай, я все расскажу тебе, но сейчас... Выслушай и не перебивай. У меня есть кусок стекла, покрытый осадком. Ты можешь сделать раствор? Мне нужно к вечеру. В двух шприцах-двойках. Без иголок... Нет, не наркота. Ничего криминального... Слушай, я тебя обманывал когда-нибудь? Ну вот и... Очень обяжешь. Да. Жду курьера через час. Спасибо, старина. - Он положил трубку - и застыл, увидев в дверях Дженни, увешанную авоськами.
- Ну чего ты встал? Ну чего? Вот... я не знала, что ты любишь, и взяла на всякий случай всего побольше. Вот бананы, авокадо... тебе ведь надо витамины...
Она озабоченно говорила, а Тим смотрел во все глаза на хрупкую фигурку, доверху нагруженную всяческой снедью.
***
Когда в дверях показался старый Мэтью, Тим громко крикнул:
- О! Явился – не запылился!
Это было сигналом для Дженни, сидевшей в коридоре.
Мэтью достал пистолет и сказал:
- Считаю до трех. Мне терять нечего. Раз...
- Послушайте!.. Вы хоть скажите, что он дает, этот Эликсир.
- Не знаю я, и не твое дело. Ему лет больше, чем костям твоего прапрадеда. Предания индейцев потаватоми говорят, что в нем томится дух Вофхомото, бога плодородия. Говорят, что он дает великую силу и власть. Я наследник великого народа, сгнившего в ваших резервациях, и я имею на Эликсир больше прав, чем любой ублюдок вашего бесцветного железного племени... Хватит трепаться! Раз... Два...
Но за дверью уже слышались шаркающие шаги миссис Патефон.
- ...Ну, и в чем дело, дорогуша? Обделался, что ли, или с чего это я тебе понадобилась?..
Мэтью спрятал пушку в пиджаке, кусая губы.
- Почти. Дорогая миссис Пат... то есть... погодите... сейчас будет... сейчас, сейчас будет... ПРИКООООООЛ!!!
Тим и Дженни одновременно выпустили из шприцов тонкие струи: Тим - в бесчисленные щетинистые подбородки миссис Патефон, а Дженни - в угрюмую физиономию Мэтью.
- Что за шуточки? - возмущенно хрипела Патефон, утираясь рукавом. Тим и Дженни хохотали, старательно изображая киношных придурков. - Дорогуша, и вам досталось, бедненький мой, - обратилась она к Мэтью. - Ну и молодежь пошла... Никакого уважения к старшим...
- Никакого! - вдруг отозвался Мэтью, глядя во все глаза на миссис Патефон.
- Бедненький... Засранцы такие!.. Вот я вас! Поешь ты душевно, детка, но в голове у тебя, видно, мозгов ни капли, как и у твоего кобелька... Позвольте, мистер, бедненький мой, я протру, - миссис Патефон достала платок и заботливо вытерла небритую медную щеку.
- И у вас... тоже... - вдруг пробасил Мэтью, глядя на нее сверху вниз, как огромный пес на младенца. - Вот тут... Можно? - и он торжественно, как в церкви, коснулся морщинистого виска миссис Патефон.
Дженни переглянулась с Тимом, раскрыв рот.
- Идемте, мистер...
- Драм. Мэтью Драм.
- Идемте, мистер Драм, я угощу вас... У меня тут припасено кое-что для хороших людей... Только особых, совсем особых гостей... Ууу, охламоны! - оскалилась она на Тима и Дженни, выходя из палаты под ручку с Мэтью. - А в вас сразу видать человека почтенного, культурного, не то что... - слышали они удаляющийся голос с шарканьем вперемешку.
...Дженни смотрела на Тима, распахнув глаза; затем они оба, как по команде, прыснули - и Дженни прыгнула к Тиму в объятия.
- С ума сойти... - стонала она, прижимаясь к нему. У того болела грудь и голова, но он хохотал, не в силах остановиться. - Теперь понятно, почему мы... И ведь это раствор, а ты облил нас концентратом! Любопытно, надолго ли...
- Думаю, навсегда.
- Почему?
- А что, тебе не ясно? Прислушайся...
Дженни замолчала, вслушиваясь в щекотный ток, втекавший в нее из Тима, как горячий сироп.
- ...Да. Ты прав. Ты прав... И что с этим делать?
- Что делать? - Тим держал Дженни за бедра, прижимая ее к себе. - Тебе в самом деле непонятно, что с этим делать? А с этим что делать? Вот с ЭТИМ? - Тим сжал тугой сосок, распиравший блузку. - И с ЭТИМ? - бормотал он, впиваясь во влажные губы...
В следующую минуту уже не было двух отдельных фигур, а был единый клубок рук, рвущих друг с друга одежду, и ног, сплетшихся в узел. Минута - и оголенные бедра распахнулись, и плоть вошла в другую плоть, и лобки слепились в бодливый ком...
Тим был в ней прежде, чем последняя тряпка упала с ее тела; он ворочался и пихался, вдавливая визжащую Дженни в кровать, шуровал в горячей теснине, бодая тело, надетое на него... Они сцепились лобками, потеряв все точки опоры, и извивались на кровати, как клубок осьминогов; яростно сучащие и брыкливые ноги, мохнатые, розовые – и смугло-коричневатые, матовые, как кегли, - молотили воздух, взбивая простыню, пространство и друг друга, пытаясь оттолкнуться от невидимой опоры, чтобы крепче боднуть Там...