Женские контрасты

Виолетта, следуя моим наставлениям, отыграла свою роль от начала до конца, как опытная комедиантка. Графиня была явно разочарована ее неловкостью.

Нет, не сюда, донеслось до меня ее бормотание, твой палец слишком высоко, надо туда... так... нет, теперь слишком низко. Разве ты не чувствуешь, как все напрягается вот здесь, там и щекочи, если хочешь доставить удовольствие. Ах, ты нарочно мучаешь меня, маленькая мегера!

Я очень стараюсь угодить тебе, поверь, отвечала Виолетта.

Когда ты сверху, не отклоняйся. Держись прямо. Мой палец соскальзывает. О, ты разжигаешь меня, не гасишь мое пламя, терзалась графиня от неутоленного желания.

Послушай, мой милый друг, давай попробуем иначе. Как?

Ложись спиной к зеркалу, а я встану на колени и поласкаю тебя ртом. Все будет, как ты захочешь Графиня впрыгнула на кровать, запрокинув голову назад, взор ее был устремлен в потолок, ноги раздвинуты, тело изогнуто.

Настал условленный час, и я ползком прокрался из кабинета.

Хорошо я улеглась? Одетта задорно взмахнула ягодицами, окончательно теряя самообладание.

Пожалуй, согласилась Виолетта. Теперь раздвинь волосы на две стороны и обработай мою бороздку.

Я точно следовал указаниям, предписанным моей подружке.

Попала в точку? — поинтересовалась Виолетта.

Да, сейчас... ротиком... и попробуй только не удовлетворить меня, задушу!

Я прильнул губами к намеченной цели и без труда обнаружил искомый предмет, не найденный притворщицей Виолеттой, за что она и заслужила справедливые упреки; нащупать

сей очаровательный предмет, было, тем более легко оттого, что как я и предвидел у графини он был формы более удлиненной, чем у заурядных женщин: его можно сравнить с бутоном девичьей груди, затвердевшим от сосания языком; я завладел им и стал нежно перекатывать между своих губ. Графиня стонала от наслаждения: О, то, что надо, не останавливайся... лучше и быть не может.

Я продолжал, постоянно притягивая в себе Виолетту и демонстрируя партию, которую ей предстояло исполнить в нашем трио.

В отношении меня Виолетта держалась уже не как неловкая любовница Одетты, а как полноправная соучастница наслаждения: предвосхищая изысканные причуды сладострастия, она впилась ртом прямо туда, куда я, довольствуясь, направил ее руку, и доставила мне несказанное удовольствие тем, что, несмотря на различное устройство женских и мужских органов, ласкала меня таким же манером, как я графиню. Та же по-прежнему выражала свой восторг:

О, право же, как хорошо. Ах, обманщица, врала, что ничего не умеет, а сама исполняет именно так, да, именно так... только не очень быстро. Продолжай, мне нравится, ах... ох... твой язычок, как я его чувствую. Да ты... очень... ну надо же... какая искусница! Теперь зубками... о, молодец... покусай-ка меня, ах, просто замечательно!

Будь у меня возможность произнести хоть слово, я непременно наградил бы не менее лестными отзывами Виолетту — пылкая девочка обладала особым чутьем в любовных делах.

Ласкать графиню было необычайно приятно; никогда еще, признаться, язык мой и губы не вкушали плода более сочного и душистого. Персик был столь крепок и свеж, что казалось, принадлежал шестнадцатилетней девочке, а не двадцативосьмилетней даме. Чувствовалось, что мужское вторжение было непродолжительным, оно лишь продолжало дорогу для нежностей более деликатного свойства.

Понимая, что имею дело не с юной особой, привыкшей ублаготворяться а одиночку, а с женщиной зрелой, я не ограничился прикосновениями к клитору, уделяя внимание влагалищу.

Время от времени язык мой проваливался в горячие обильные глубины шейки матки. Один очаг наслаждения сменялся другим. В такие мгновения, дабы не давать графине передышки, место отсутствующих на клиторе губ тотчас занимал мой палец. Графиня пришла в восхищение: Просто невероятно, никогда еще не было так хорошо. Пусть это никогда не кончается, пообещай, что повторишь все снова. Я так тебя чувствую, твои губы, зубки, теперь язык, о если не остановишься, я больше не вытерплю, нет сил... Я приближаюсь... вот-вот изольюсь... неужели это ты, о Виолетта... Виолетта не соизволила отозваться. Виолетта, подтверди мне, что это ты. О, нет, так не бывает! Откуда в тебе столь глубокое познание женской природы? Графиня попыталась приподняться, однако обеими руками надавив ей на грудь, я пригвоздил ее к кровати: тем временем она дошла до пика наслаждения, губами я ощущал, как все ее потайные органы сократились.

Язык мой двигался быстрее, к нему присоединилось щекотание, моих бездействующих до сей поры усов, более не желающих удовольствоваться ролью свидетеля. Графиня скорчилась, издавала стон, после чего меня обдало теплым нектаром, казалось стекающим со всего тела в средоточие женского наслаждения, наконец, губы мои всосали последнюю божественную каплю, и, пусть и без ее ведома, я вобрал в себя подлинную квинтэссенцию графини.

Дождавшись этого мгновения, я и сам предался неистовому восторгу сладострастия.

Виолетта, недвижимая и распростертая, лежала у меня в ногах.

У меня недостало сил удержать графиню, она вырвалась и, окинув взором поле брани, издала ужасный вопль.