Замена

Спустилась вниз и вдруг слышу на выходе из подъезда из-за неплотно прикрытой двери подвала чей-то жалобный всхлип и совсем детские рыдания. Я, подогретая спиртным, немедленно бросилась туда.

Ворвалась в подвал и вижу: имровизированные стол и топчан, покрытый тряпками, компания пьяных мальчишек (на «столе» стояла недопитая бутылка водки и «закусь») и перед ними всхлипывающая полуголая девчёнка в трусиках и лифчике, её платье валяется у неё под ногами, а пацаны лыбятся и покрикивают на неё, мол давай, продолжай, давай догола!

Хмель ударил мне в голову и я начала орать: «Вы что, совсем охуели! Она же ещё девчёнка! Что вам от неё надо, козлы вы малолетние!»

Пацаны растерялись от неожиданности и девчёнка, пользуясь их замешательством, подхватилас грязного пола своё платье и, как была полуголая так и пустилась наутёк.

«Немая сцена» быстро закончилась. Пацаны пришли в себя и загомонили пьяными голосами: «Вы чё, тётка, не Ваше дело, идите куда шли, мы Вас не трогали, а что мы делали с Анькой, Вас не касается!»

Но я была «под шофэ» и меня несло: «Ну погодите, твари мелкие, ублюдки малолетние! Я пошла за милицией! Переночуете в «обезьяннике», будете знать, как издеваться над девочками!»

Я развернулась и направилась на выход из подвала. И вдруг услышала: «Куцый, дверь!»

И тяжёлая дверь в подвал бесшумно захлопнулась, а пацан лет двенадцати, быстро повернув ключ в замке и быстро выдернув его, шустро отбежал в сторону, словно боялся, что я надеру ему уши.

Я оказалась в западне, сорокалетняя женщина в компании сексуально озабоченых подростков, старшему из которых пожалуй было лет пятнадцать. Он освоился быстрее всех и заявил: «Говорили Вам, идите куда шли. Не захотели по-хорошему. Раз так, поступим с Вами по-плохому.»

Чей-то голос из их кодлы мерзко хихикнул и изрёк: «В команде «Спартак» произошла замена, вместо Аньки Тарасовой на поле выходит...»

Я рявкнула на них, ещё толком не понимая, что влипла: «А ну-ка двери открыли, ну, живо!»

«Пятнадцатилетний» с издёвкой изрёк: «Ну что? Сами разденетесь? Или Вам помочь раздеться?»

- Догола!- опять хихикнул кто-то.

- Вы что, сдурели?!! Я вам в матери гожусь! Да я вас!.. Да я!.. В милицию!..

Я кричала на них, но уже понимала, что «девочкой» я из этого подвала не уйду. Они медленно, словно всё ещё опасаясь меня, выступали из полумрака подвала и окружали меня со всех сторон. Бежать мне было некуда, а кричать и звать на помощь бесполезно. Стены и дверь подвала были толстые. Я сквозь очки наконец-то раглядела их горящие глазёнки: похотливые и безжалостные. Они словно раздевали меня глазами.

Мой язык стал заплетаться от осознания неизбежного и они, уловив мой испуг, становились наглей и самоуверенней. Они окончательно убедились, что эта взрослая тётка «попала» и теперь в полной их власти. И совсем скоро они будут эту ГОЛУЮ тётку ЕБАТЬ!

«Пятнадцатилетний» вдруг спросил: «А как вас зовут?»

- Жанна Семёновна. Вы наверно не понимаете. Я вам не девчёнка какая-нибудь. Я замужем. Я вам в матери гожусь. У меня дочь уже вышла замуж. А сын ваш ровесник. Я – начальник планового отдела. Я...

- Раздевайтесь, Жанна Семёновна! Анька, да, ещё девочка. Но Вы то уже давно не девочка!

И тут раздались мальчишеские голоса со всех сторон:

- Ща тётку распрягать будем!

- Оставим в чём мать родила?

- Ясен хуй! А потом выебем!

- Жирную свинью ебать будем!

- Во все дырки её!