- Лики у святых. - Поправил Женька, пытаясь выдернуть ногу из моих объятий, - святые безгрешны, а то, чем мы занимаемся есть грех, ибо не освящено церковью.
- Ты хочешь трахнуться в церкви?
- Богохулка.
- Бого: чего?
- Маньячка какая-то! - Женька все же вырвался. - Во влип!
- Я? Да я, можно сказать, жертва! Ты меня обольстил, соблазнил и воспользовался минутной слабостью.
- Минутной? - Женька, усевшись на ковер, принялся пить сок прямо из пакета. - Если мне не изменяет память, ты мне совсем поспать не дала в нашу первую встречу. И потом, не надо ля-ля. Никто тобой не пользовался, надо было меньше "Сангрии" хлестать.
Зазвонил телефон, я не успела достойно ответить на вражеский выпад.
Это звонил Женечка.
- Привет, родная.
- Привет. - Слова на секунду застряли в горле, но потом, ничего - выбрались. - Ты что не спишь в такую рань?
- Я сегодня мать к зубному возил. Только что вернулись. Захотел услышать твой голос.
- Хочешь, я тебе спою?
- Только не это! - Женечка засмеялся - Все, что угодно, только не это
- Твои родители в эти выходные уезжают на дачу? - Я стояла голая в прихожей, наблюдая, как Женька делает вид, что сосредоточенно смотрит телевизор. Даже включил его.
- Да, слава богу. За тобой заехать?
- Давай. Я попробую слинять с работы пораньше. Я позвоню с Дмитровки.
- Хорошо. Я уже начинаю ждать. Целую тебя.
- Я тебя тоже, Женечка.
Я положила трубку. Женька пялился в телевизор с таким видом, как будто не сидел голый посреди комнаты, разложив свое хозяйство тут же, на ковре, а изучал некий серьезный вопрос в ленинской библиотеке.
- Интересно? - подсела я к нему.
- Да. - неопределенно сказал Женька. - Можно вопрос?
- Ну?
- Ты его любишь?
- Ты уверен, что нам надо обсудить это?