Её трусики

- Можно, я их сам сниму?

- Можно, - с хрипотцой в голосе разрешила она.

Он нежно поднял ее ноги в черных колготах и аккуратно снял с них модные туфли с тупыми носами. В какой-то момент он не смог удержаться, наклонился к ее ногам и поцеловал их, после чего быстро посмотрел на нее, чтобы определить реакцию. Он увидел смущенную улыбку и горящие азартом глаза.

Тогда смело и по-деловому он приподнял ее попу и попытался стянуть с ее бедер колготы.

- Не так, - остановила она его и, подняв ноги, сама быстро и ловко освободила свои бедра от колгот.

Дальше все было легче. Целовать ее ноги он начал сразу от кончиков пальцев, спускаясь все ниже и ниже.

Она даже не пробовала сопротивляться. Он же все больше и больше приходил в восторг от того, что она так безропотно отдала в его полное владение свои тонкие и даже немного худые ноги. Он терся щекой и покрывал поцелуями ее колени, икры и голень, иногда цепляясь свой щетиной за легкий пушок, видимо, пропущенный при рассеянном девичьем эпилировании.

Наконец, он добрался до ее черных трусиков, источавших тонкий аромат кофе и влажных тропиков.

Она сама помогла ему их снять, после чего откинулась на кресле так, чтобы ему было удобнее ласкать ее в самом интимном месте.

Он бросил свой мужской трофей на заднее сиденье и склонился над поднятыми вверх ногами.

Похоже, никого из них не волновало, что рядом жилой дом, вход в подъезд, а вокруг полно фонарей.

Ему с его развращенным опытом давно плевать на все условности, а она тут же впала в беспамятство, время от времени издавая стон и неразборчивый шепот страсти.

Несмотря на все его страстные усилия, она долго не могла кончить. В какой-то момент по ее стонам ему показалось, что она достигла оргазма, он поднял мокрое лицо и попробовал поцеловать ее в губы, но тут же ее рука снова направила его в ту область, где сходились ее лежащие на руле и водительском изголовье белые ноги.

- Make me come, - тихо и жалобно попросила она по-английски, который стал ее вторым родным языком.

Теперь он понял, что это дело его мужской чести - довести ее до оргазма. Четверть часа спустя его челюсти начало сводить, но по ее нарастающему стону он понял, что близок к победе. Он попробовал помогать себе пальцами, но она отшвырнула его руку. Наконец, путем проб и ошибок, он нашел то самое место, и именно ту ласку, которая приводила ее в наибольший восторг. Он всегда знал про этот волшебный скользящий бугорок, но он не ожидал, что он будет у нее так чувствителен и развит.

Между тем язык уже отказывался слушаться его. Это превращалось в какой-то стайерский забег на выживание.

Он не знал сколько времени прошло, время для них перестало существовать, но по ее стону, переходящему в крик, и судорожному сжатию его ушей ногами он понял, что конец близок.

Однако самое удивительное было впереди. Ее бурный оргазм стал все больше и больше заводить его самого. По его телу пробежала приятная дрожь.

Он почувствовал, что вот-вот кончит. Это было совершенно неожиданное ощущение, такого с ним еще никогда не бывало. Вот так кончить вместе с женщиной, не входя в нее и даже ни к чему, кроме женщины, не прикасаясь.

Фантастика! Это и в самом деле случилось. Он почувствовал, как струйка чего-то горячего скользнула вниз по его бедру.

И здесь весь двор и окрестности огласил рев автомобильного сигнала, который являлся следствием ее последней и самой сильной судороги.

Некоторое время они приходили в себя. Он, откинувшись в кресле, и она, положив свои ноги, излучающие волшебно-белый свет, ему на колени.

- А почему стекла так запотели? - прервала она молчание изумленным вопросом.

- Ты надышала, - ответил он. - Ты очень здорово дышала.

- А ты?