Предательски короткое платьице

- Ну ты и оделась, мать (это вместо слова «блядь»)! — несколько ошарашенный, я вылупил глаза на это коротенькое голубенькое платьице стрейч, едва прикрывавшее попку моей благоверной.

- Ну а что ж делать, коль ты опять так вляпался по уши и на этой фирме тоже, как последний лох?! … а очередного твоего которого уже увольнения, семейная лодка нашего бюджета, включая ипотеку, учебу нашего сына, потерпит уже уже полное кораблекрушение. Слава Богу, твой шеф, каким-то образом прознав про меня, заинтересовался и пригласил нас к себе в гости, и шанс разрулить очередной который твой залет еще теплится — вздохнув, с грустью и одновременно с укором этого шаловливого блеска её блудливых глазок, той ещё проблядушки, бескомпромиссно, как отрезала, ответила мне женушка.

- Да ладно уж, извини, ты ж сама подсела на все эти ресторанчики, на поездки по городу даже к ближайшему маркету не на общественном транспорте, как обычные люди, а на нашей личной тачке, причем не какой-нибудь, а престижной… — Да только вот эти деньги, достаточные чтобы все это тянуть, чтобы заработать, мне приходится чуть ли не в жопу без мыла лезть, в придачу еще и снося всяческие издевательства включая и нового нашего нынешнего шефа-дебила.

- Впрочем, знаешь, Людмилка, — несколько замявшись начал испрашивать я жену, — этот твой белоснежный лифчик как-то по-дурацки высвечивает из декольте твоего синего платья.

- Так может мне еще и трусы снять, придурок? - съязвила жена. — Знаешь, муженек, мой весьма, столь дорогой, после твоих залетов на работе и моих впоследствии разруливаний этих твоих залетов в «горячем цеху» с нужными людьми, ажурными стрингами, которые вечно куда-то бесследно пропадают в этих саунах, свой домашний гардероб я как-то не поспеваю восполнять!

- Да, и вправду как-то нелепо выпирают резинки через твое столь изящное обтягивающее платье, что даже пупок просматривается, и такое впечатление что это уже не трусы, а целые панталоны…., — уже съязвил и я в ответ.

- Ну, что ж, как знаешь, муженек, — с ехидцей усмехнувшись ответила жена и начала решительно стягивать с себя трусы и лифчик, — видимо само слово «панталоны» её в чем-то таки задело.

***

- Всем привет! — вошли мы в зал, где уже во всю восседало и гудело пиршество. — Это моя жена Людмила, вот я вам её и привел, как вы и хотели, — обратился я уже непосредственно к своему этому новому шефу, — на вид безбашенному пареньку лет 25-30-ти, ростом метра с два, круглым дебильным лицом, и телосложением что у канадского хоккеиста.

Гости повернулись, разом смолкли и буквально впились глазами в мою кралю, и особенно в этот её наряд и эти её изящные стройные ножки бывшей гимнастки, которые это платьице открывало взору присутствующих почти по самое небалуйся.

- Нафигасе тёлка! — видимо подавившись куском еды, прохрипел шеф.

- Это не телка, это моя жена! — отрезал я, видимо еще надеясь как-то остудить пыл этого буквально затраха пьяных и голодных глаз присутствующих, которых было на этом пиршестве не менее полуторадесятка парней, мужиков и даже на вид явно еще пацанов разного возраста. Но это их всех скорее лишь раззадорило, — стали слышны сдавленные смешочки, а кто-то даже и аж присвистнул.

- Ану-ка давай веди свою жену за стол. Ану-ка братки, наливайте скорей нашим молодоженам штрафную, — уже властным тоном, явно в ответку на мой такой выпендреж, — скомандовал подчиненным шеф, и моей жене пришлось как-то пробираться через сидящих к нескольким оставшимся еще свободным местам по средине этого огромного застолья, как раз напротив шефа, через стол восседавшего на огромном черном мягком диване со своими видимо ближайшими компаньонами, такими же явно на вид дебилами как он.

Пробираясь, спотыкаясь об колени уже изрядно захмелевших сидящих, моя жена предусмотрительно поднатянула своими ручками платье, чтобы ненароком сзадисидящим не оголилась её попка, отчего тоненькая ткань её платья достаточно отчетливо и так повторявшая рельеф её бедер, животика с таким призывным пупком, совсем уже отчетливо выделила крупные сосочки и без того также отчетливо повторявшая рельеф её грудок, при уже очевидном для всех гостей сидевших напротив, отсутствии каких-либо лифчиков под ним.

Все сидевшие напротив, покуда моя пробиралась к месту, аж притихли, раздевая мою супругу взглядом, явно пуская при этом слюни. — Задние же, наоборот, видя как моя жена Людмилка теряет равновесие, от попридерживания подола своего платьица (а не опираясь руками о стол, как делал это я, пробираясь к свободным местам вслед за ней), весело и услужливо начали ей помогать, придерживая мою жену за бёдра, а кое-кто (явно из таких же дебилов, как и их шеф) норовились придерживать мою жену, пытаясь при этом просунуть руки на бедра под само её платьице.

***

Впрочем добравшись до места, приключения с этим предательски коротким платьицем моей женушки, только лишь начинались: — моей жене также и сидя за столом пришлось двумя своими ладошками на коленях придерживать своё платье, иначе этот стрейч неумолимо отползал под самый её гладко выбритый под девочку лобок. Впрочем сосед, который сидел от нас справа рядом с моей благоверной и вызвавшийся активно спаивать мою пизду (то бишь, жену), видимо сразу уже заметил, отсутствие под ней даже самых тоненьких стрингов, — ведь у жены не три руки чтобы удерживать подолы своего платья и одновременно хотя бы удерживать бокал с вином. Рожа у того нахала стала и вовсе, словно у кота нализавшегося сметаны, а его волосатая лапа, сама услужливо, якобы помогать придерживать от отползания к гениталиям моей женушки её платья стрейч, так совсем уже по-хозяйски возлеглась на бедре моей жены.

Я же, дабы заглушить всю эту пробудившуюся в моей душе ревность вперемешку с каким-то диким непонятным возбуждением, от всего этого блядства нашего соседа по столу, я сам себя начал усиленно спаивать заливая себя целыми фужерами водкой. Но я даже и захмелеть толком-то не успел, как рука этого нахала вовсю уже орудовала в промежности моей женушки, пытаясь влезть даже пальцами во влагалище, через нешироко расставленные её точеные ножки, с этими по-девичьи округлыми коленками. Моя жена была далеко не припевочка, прекрасно знала власть и силу своей пиздёнки в решении многих насущных житейских и деловых проблем, но тем не менее кому попало давать без дела и какой-либо пользы для себя, было не в её правилах, — как говорят, «если каждому давать, то поломается кровать». И когда тот нахал и вовсе разошелся и полез второй свободной своей лапищей через декольте платьица лапать её сиськи, моя жена, совершенно не теряя головы и прекрасно контролируя ситуацию, громко объявила:

- Хочу танцевать! Ребятки, давайте танцевать! И тут свет как-то можно приглушить? — заодно громко, у развеселой этой компании, запросила жена.

- Иди сюда, зайка, Я, я хочу потанцевать с тобой! — тот час же вызвался почти такой же, как и его шеф, но уже рыжий дебил и не такой здоровый и высокий. И можно было только увидеть, как уже я насладился, видя эту разочарованную рожу уже того который так внаглую начал лапать мою благоверную, причем уже неприкрыто, на виду у всех, при ярком свете хрустальной люстры, и вынужденного в самый горячий момент отпустить мою красавицу к одному видимо из своих боссов.

***

Но и этот рыжий дебил не долго дал спокойно потанцевать моей благоверной с ним, под какой-то услужливо кем-то включенный медляк из домашнего кинотеатра в углу зала. — В тусклом свете бра стал явно проглядываться, невесть с чего расстегнутой его ширинки, ненашутку восставший его члеННН, причем достаточно приличных размеров, чтобы его как-то спрятать между животами танцующей под какой-то медляк в притирку парочки. В зале начали нарастать явные смешочки, не шибко еще опьяневших, и успевших уже явно протрезветь (особенно от всего УЖЕ увиденного), потенциальных очередных ёбарей моей жены. Поначалу, дабы скрыть эту неловкость, танцующая парочка договорилась, спрятать этот вздыбленный хер, под платье стрейч, но в итоге оно задралось словно об крюк подъёмного крана аж до пупа, полностью при этом оголив белые, а потому ярко отсвечивающие, несмотря тусклый свет комнатного освещения, такие сладенькие на вид и упругенькие ягодички моей Людмилки, что еще больше начало смешить присутствующих, и отрезвлять даже тех кто еще только что, как говорят, чуть ли не мордой лежал в салате. И опять моя жена, видя такой явный конфуз, быстро нашлась, — восставший, вздыбленный, горбатый, жилистый и толстый член своего партнера в этом явно уже блядском танце, попросту засунула себе между своих бёдер.

Но и здесь уже получился, еще более смешной конфуз, — из под попки, под стрейчиком моей женушки, головка этого хера, большая такая словно банка майонеза, бардовым налившимся кровью грибом, столь предательски выперла, что аж кто-то из протрезвевших кинулся «на помощь» выручать от такого конфуза своего коллегу, предварительно отвесив в шутку и под всеобщий гогот, щелбан неприлично раздувшейся этой красной головке. Казалось, практически все уже — полтора десятка присутствующих на этой вечеринке, ненашутку завелись этим пип-шоу, аля «Квартал 95» от нынешнего уже в качестве президента сопредельного явно-преявно «эвропейского» (а скорее еврейского) государства, и начали с азартом, словно футбольные болельщики чуть ли не фанатеть, улюлюкивая уже и посвистывая, словно это не частная квартира, а целый стадион, вытаращив свои вожделенные глаза на все это зрелище.

При этом танцоры, обступив мою жену хотдогом, медленно кружась, начали о чем-то ей в ушко настойчиво её уговаривать, а моя Людмилка, отведя взгляд только отнекивалась. Это продолжалось несколько минут, после чего моя жена отчаянно замотала головой…

… не вникая, в подробности (да и в потемках комнаты, трудно что-либо было разобрать) короче, моя жена каким-то образом оказалась уже насаженной своей пиздой на сам этот елдак, причем этот ёбарь уже совсем неприкрыто обеими своими лапами активно мял, тискал, обжимал ягодички моей жены, широко пришироко пытаясь развести эти её ягодички, открывая второму ёбарю, что пристроился сзади, ну буквально «ворота» в её аналку. А когда его толстые и грубые пальцы и вовсе полезли в аналку благоверной и начали растягивая по сторонам её попросту разрывать, вот тут то моя Людмилка и сдалась, покорно опустив голову и махнув рукой, мол «сколько той жизни», как она сама часто, оказываясь в подобных пикантных ситуациях, полюбляла повторять. И даже уже совершенно никак не реагировала, когда этот второй, что прижался к ней сзади, придерживаясь одной рукой уже совсем неприкрыто за её уже обнаженные из декольте грудки, а второй рукой направляя своё членище в это растянутое зево аналки, совершенно уже обнажившееся для всеобщего взора, меж её широко разведенных упругеньких, сладеньких ягодичек, и платья уже задратого чуть ли не до топа, начал медленно но неотвратимо насаживать уже и свой елдак в это анальное зево моей жены.