А жизнь продолжается

Боль, однако, не проявилась, когда Антон стал двигать бёдрами, то вытаскивая, то снова вставляя член в её влагалище, и Валюшка "ожила", слёзы исчезли и глазки распахнулись, она довольно промурлыкала что то и, покрепче обняв брата за спину, стала поднимать ему навстречу свой передок. Её бёдра напряглись и пришли в движение.

Почувствовав это, часто дышащий Антон, ускорил движения и они, прижимаясь друг к другу, закачались оба, приближаясь к финалу соития. Их стоны совпали, лобки вжимались замерев в этом положении и, даже, соки любви выделились вместе, перемешиваясь при последних, самых глубоких и сильных толчках Антона во влагалище Валюшки.

Она обессиленно расслабилась, выпустив брата из своих обьятий, Антон скатился с неё и блаженно улыбался, кайфуя от полученного удовольствия, лёжа рядом, на спине.

- А я права, Антоша. Такое удовольствие потерять враз, и не иметь его больше, это бьёт по нервам и психике. Поэтому мамка и пьёт, стараясь заглушить воспоминания о жизни с мужчиной. Молодая ведь она ещё, тридцать четыре года ей всего.

Она вздохнула, затем засмеялась.

- А я довольна, что это сделал мне ты, ведь я тоже узнала вкус наслаждения. В первый раз, а такое, по рассказам девчонок, редко бывает.

- Ну, начала опять своё. Лучше я посмотрю, спит ли мамка, да надо сходить помыться, у тебя даже на ляжках кровь и мой дружок тоже в крови. Лежи пока.

Он выглянул в общую комнату, мать спала, устроившись головой на столе. Антон вернулся, взял Валюшку на руки и понёс её в ванную. Помылись, и Валюшка вернулась на свою постель, опять на руках Антона. Простыня была в крови как раз в том месте, где находилась Валюшкина попка, когда они ебались. Валюша сняла её, надела на голое тело халат и пошла уничтожать следы их греха. Антон надел трусы и вышел в комнату, чтобы унести пьяную мать в её постель. Посадив на кровать, стащил с неё халат, остались только трусы, немного подумав, стащил и их.

Мать и сейчас выглядела как девчонка, тонкая талия при нормальных бёдрах, груди ещё не обвисли, хоть родила, и вскормила ими их, двоих. Следила раньше за собой, всё портило её, немного, обрюзгшее лицо, на котором отражались её двухдневные пьянки, каждую неделю.

И Антон и Валюшка любили мать, помнили, какой она была весёлой и даже озорной, любящей жизнь женщиной, когда они жили нормальной семьёй. Её знали и уважали в посёлке многие, всё изменилось за последние два-три года. У мамки совсем не осталось подруг, с которыми она любила раньше посудачить, посмеяться над чем нибудь.

Они невзлюбили отца, когда он ушёл от них, а когда тот приезжал за своими вещами и мать плакала, они даже разговаривать с ним не захотели. Сначала мать ещё держалась как то, но потом сломалась, всё таки, и стала пить каждую неделю, в свои выходные дни. Антон, задумавшись, рассматривал свою голую мать, спящую на своей кровати. Вошла Валюшка.

- Ты решился, Антон? По моему, это надо сделать, дать ей снова почувствовать себя женщиной, желанной для кого то, пусть это будешь, даже ты. Мы вместе уговорим её, если это потребуется. Давай, выеби её. У тебя же он стоит.

- Ты что, смотреть будешь на это?

- Конечно, мне хочется посмотреть, нужно это ей или нет. Сам то ты можешь не понять. Со стороны же, виднее. А у неё ещё нормальная фигурка и груди, смотри, как торчат, как у девчонки, хотя и побольше моих пока, а волосики, на писе, тоже рыжие, как и у меня. Лицо только выдаёт, что пьющая.

- Ну, ладно, смотри, если охота.

Антон решительно раздвинул мамкины ноги илёг на неё, ухватываясь за попку. Приставил член к расщелине и надавил. Влагалище было сухое и он входил с трудом. Несильными толчками, он проталкивал его внутрь, когда вошёл весь, появилась смазка и Антон стал неторопясь делать толчки внутри своей матери. Влагалище было почти такое же узкое, как и у сестры, тоже не разработанное, пока. Это завело его, и он стал ускорять резкие толчки. Мать не отвечала ничем на то, что её ебут, минуты три, и Антон, уже, начал думать, что ничего из Валюшкиной затеи не выйдет, когда мать, неожиданно зашевелилась под ним. Её бёдра вдруг напряглись и подались ему навстречу, а она, не открывая глаз, обняла его за спину и пьяно проговорила:

- У тебя Гена хуй что ли подрос, большой стал, приятно даже. Давай, еби, не останавливайся, может сегодня под тобой кончу. - Она часто задышала, бормоча:

- Ах, хорошо! Ещё, немного! Ох! Кончаю!

Мамкино влагалище сильно сдавило член Антона, до боли, и он, тоже, разрядился в неё. Она облегчённо вздохнула, прижалась к нему, затем расслабилась, проговорив:

-А ты молодец сегодня, Гена. Мне было очень хорошо. Можно и повторить, пожалуй. Отдохни, пока, а я ещё посплю немного. Захочешь, залазь и еби ещё раз.

- Нет, ты сам же слышал, Антон, значит ей и правда не хватает мужчины. Ты сможешь ещё? Она же сказала, залазь и еби. Охота ей, значит. - Зашептала Валюшка возбуждённо.

- Погоди ты, болтушка. Я, сам, всё слышал отлично, и мне самому охота, ещё раз, ей засадить. Может и права ты. Как она поведёт себя, когда проснётся с полной пиздой спермы? Как бы не досталось мне "на орехи".

- Подумаешь, начнёт ругаться, а ты тогда под себя её, и трезвой ей засади. Может по другому будет думать, если словит кайф при этом.

- Давай, лучше, я тебе сейчас засажу, после тебя мамку дольше ебать буду.

- Давай! Прямо здесь что ли? Хи-хи! А если мамка проснётся? Вааще, атас будет.