Что же нас тревожило все это время? Воспоминания, ах да, воспоминания... О женщинах, которых ты не любишь. О женщинах, с которыми ты спишь.
Оставляй по себе только светлую память. Зачем тебе нужно, чтобы тебя проклинали? Лги вовремя или не лги совсем. Не строй планов. "Сейчас я люблю тебя", - наибольшее, что ты можешь сказать, неважно - лжешь ты или говоришь правду.
"Все лучшее - детям" - сказала она и легла головой на мой голый живот. Мы так и уснули, кажется...
И ночь погрязла в нас.
Отяжелел кузнечик, и рассыпался миндаль, прялка треснула надвое, высохла трава у колодца. Мой рот переполнен люцерной и каперсом, мои штаны мокры от восторга: новая ночь пришла ко мне, раскатилась яичком по блюдечку - Пасха!
Священнослужитель дрожит на экране сотнями строк и дрожащим тенором пересказывает какой-то святой, иссушающе знойный мираж. Диакон, диакон, зачем ты поправляешь очки? Дело ли верующих - заботиться о своих стеклах? В такую ночь...
Когда я спал с нелюбимыми женщинами, я думал, что счастье - это спать с любимой женщиной. Какой же я был романтик. Какой счастливчик. Беззаботный приятель беззаботных мужей.
Господи Боже мой, и мы порой занимаемся любовью. Но не спим вместе никогда. Кто-то кому-то не доверяет из нас, наверное. "Я засну, а ты ножом раздвинешь мне зубы и плюнешь в рот". Я не выходил на кухню за сигаретами, завернувшись в простыню - а мне говорят про Туринскую плащаницу! С присохшей каплей свежей... крови.
Свежая кровь плохо вяжется с трупными пятнами, а, диакон? С трупными пятками... Струпьями... Худые пятки галилейского подкидыша... Лобковая вошь - чем она хуже тернового венца?
Но кто примерит ЭТУ корону?
Мученичество любого беспризорника несравнимо изощреннее и подлее скоропалительного распятия на кресте. Но быть грязным, больным и вонючим - еще не означает страдать.
А что означает - страдать? Ходить по снегу в дырявых ботинках или по стеклу - с дырявой душой?
Ходить по стеклу - это... представлять тебя сейчас. Осунувшуюся, с закрытыми глазами. Выговаривающую слова через бульканье, через воду.
А где же сейчас этот, воскрешенный? А, Он стоит в углу и улыбается! Навряд ли Он отвернулся. Навряд ли Он заткнул уши.
Осени их благодатью Своей, Царь Иудейский! Ниспошли им еще детей - светлых, как кочерыжка! Наставь их на путь истинный! ПО-МЕД-ЛЕН-НЕЙ...
В поте лица своего будешь ты спать с женою своей, и прилепитесь друг к другу. В поте лица своего буду и я представлять вас двоих...
"Зачем ты СКАЗАЛ это..." А зачем ты делаешь это! Зачем я не мертв здесь и сейчас!
Любящие. Теплое слово. Блевал я теплыми словами. Ежедневная физическая боль. Как будто не один десяток шприцев с глюкозой обломали во мне.
А что, разве тебе не нравится, когда тебя бьют под дых? Разве это плохо - пальцы в дверь? Когда глаз выкалывают швейной иглой? Нет, тоньше: вот душа, она - как открытое мясо. И на это живое, дрожащее мясо падает... свет. Ласковый. Весенний. Благодатный.
Приходи же посмотреть, как ломаются во мне сухие ветки прежней души: осиновой, проклятой, оставленной, забытой, одинокой. Как засыхает и рвется на пальцах мое тесто. Паутина Господа моего. Да разве я ТЕБЯ ненавижу, любимая?!
Как же ты ошибаешься.
* * *
Самоубийство - раз! Самоубийство - два! Самоубийство - три! Продано.
У покойного в зубах обнаружили волокна ветчины, а в кишках - ту же ветчину, но уже частично переработанную в дерьмо.
Испарина на кафеле, испарина на лбу. Руки, плывущие над водой. Грязная сигарета в багрово блестящих пальцах.
Видео
Рассказы