— Торопитесь, — Ми приоткрыла дверь и выглянула наружу.

Кулл закинул мешок за спину. Обняв рабыню, он грубо чмокнул её в щеку.

— Я вытащу тебя отсюда, — буркнул он и скрылся в темноте.

НОЧЬ ЛЮБВИ

Ливия потрогала свой ошейник. Он был таким легким, что девушка едва ощущала его на своей шее. Быстро ополоснувшись и насухо вытерев тело свежим полотенцем, она юркнула в кровать. С тех пор, как они поселились в этом доме, Горн требовал от неё греть ему постель, чему невольница была очень обрадована. Когда её хозяин приходил в комнату, он не выгонял её прочь, но и не трогал, позволив спать всю ночь в тепле.

Юноша потушил свет, но ложиться не спешил. Присев на край кровати, он медленно расстегивал рубаху, глядя в противоположную стену.

— Что-то случилось, господин? — обеспокоенно спросила Ливия.

— Нет, — коротко ответил Горн, — Просто задумался.

Кивнув головой, рабыня отползла к стене и затихла. Юноша лег рядом, заложив руку за голову.

— Иди ко мне, — тихо позвал он.

Рабыня перевернулась на живот и подползла к господину. Горн подхватил красавицу за плечи и уложил на себя. Он с наслаждением почувствовал, как напряглись полушария её грудей, как соски, начавшие твердеть, буравят его ребра.

Её руки обхватили его крепкую шею. Их губы нашли друг друга. Его ладонь легла на бархатистую округлость ягодицы и слегка сжала её. Девушка, почувствовав легкое напряжение, тихо застонала от накатившегося на неё удовольствия. Кровь прилила к лицу, дыхание стало прерывистым.

Повинуясь своим желаниям, происхождение которых она едва ли могла объяснить, Ливия задвигала задом, ловя пальцы партнера напрягшимся анусом. Постанывая от распалявшего её желания, рабыня выгнулась, прижавшись сосками к груди юноши. Её густые волосы накрыли лицо Горна, с нескрываемым удовольствием вдыхавшего их аромат.

Разгадав намерения девушки, он выставил вперед указательный палец, нащупал уже раздвинувшиеся половые губы, обильно увлажненные её соками. Тщательно смазав его, он нежно надавил на мягкую мышцу анального отверстия и начал осторожно, но настойчиво вводить его в дырочку. Девушка застонала громче и подалась навстречу, насаживаясь на палец.

А в это время вступил в игру член парня, уже достаточно окрепший и настойчиво искавший вожделенную пещерку. Тыкаясь, как слепой котенок, он упирался в бедра, но рабыня уверенной рукой направила его в свою истекавшую соками любви щелку. Горн зажмурил глаза, ощущая теплоту молодого тела, и начал медленно двигать низом живота, проникая всё глубже в лоно партнерши. Двигался он осторожно, будто боялся причинить девушке боль, но постепенно его движения становились быстрее, а проникновения — глубже. Одновременно он массировал заднюю дырочку невольницы, к своему удивлению обнаружив, что она разработана не только для его пальцев.

Ливия разгоралась, как костер, в который подложили очередную порцию сухого хвороста. Она, то выгибалась, содрогаясь всем телом при очередном погружении стержня, то обмякала, приоткрыв ротик и обнажая ровный ряд белоснежных острых зубок. Её влажные губы приобрели алый цвет, щеки покрылись легким румянцем. Поймав ритм хозяина, она начала старательно помогать ему, двигаясь навстречу его орудию. Стоны её становились громче, поцелуи — страстными и долгими

Концовки они достигли одновременно. Крупная дрожь сотрясла тело девушки, горячая волна с головой накрыла её, и рабыня, откинув голову назад, издала пронзительный, но полный радости и счастья крик, когда тугая струя семени пронзила её. Горн, тоже не смог сдержать стон. Мускулы его напряглись, и в следующее мгновение расслабленное мокрое от пота тело рабыни распласталось на его широкой груди.

— О, мой господин! — прошептала Ливия, обняв юношу за шею, — Твоя рабыня счастлива, мой повелитель! Ради этого стоит жить!

Молодой человек улыбнулся и припал губами к пахшим лесом волосам девушки, накрывшим его, как мягкое шелковое покрывало. Нежно обняв рабыню за плечи, он стал целовать её лицо, залитое слезами, гладить расслабленную спину, плечи, шею. А Ливия что-то шептала, еле заметно шевеля припухшими губками, и тоже целовала его, ловя каждый вздох, каждое движение.

— Я всегда говорил, — наконец, сказал Горн, — Что у любой рабыни врожденное умение доставлять удовольствие своему господину. Ты — тоже не исключение.

— О, хозяин, — Ливия прижалась щекой к его плечу, — Я лишь следовала своим инстинктам и очень рада, что они вели меня верной дорогой.

— То есть, ты считаешь, что любая женщина способна на это? — хитро прищурив глаз, спросил юноша.

— Боюсь расстроить Вас, мой господин, — ответила рабыня, — Но не любая способна на это.

— Поясни, — настаивал молодой человек.

— Не хочу утомлять моего господина своими глупыми мыслями, но думаю, что лишь та невольница может так искусно ласкать хозяина, которая сама его любит, трепещет от чувств, а не от угрозы наказания. Лишь в этом случае можно достичь гармонии.