Бусина в ожерелье

Цепь, которая нас соединяла, была не очень длинной, на расстояние руки, так что всё внимание уходило на то, что бы не врезаться во впереди идущую и уберечь пятки от марширующей сзади. Не оставалось возможности обращать внимание на реплики в нашу сторону, от встреченных в коридорах людей с красной одежде.

Наконец мы добрались до распахнутые ворота и втекли в главный зал.

— На месте стой, раз два, — Марк остановил нашу цепочку.

Высоченные потолки, мраморный пол и много подиумов с зеркальными колоннами по центру, на которых стоят девушки. Почему то с птичьими клетками на головах. Долго рассматривать окрестности нам не дали.

— Уже полвосьмого, а ваши ещё не на местах! Подбежал очередной мужчинка в алом смокинге, явно негетеросексуальной направленности.

Нам дали команду и провели в центр зала, к двум центральным подиумам. Построили лицом к ним и Марк снизошёл до объяснений.

— Как вы видите, подиумы в виде цветка. Ромашка на девять лепестков. Вы занимаете самое почётное место, потому что на целочек самый большой спрос. Даже когда им уже далеко за тридцать. Вас фиксируют на этой сцене, она медленно вращается. Очень медленно, так что голова у вас не закружится. Рядом с каждым местом пюпитр. Это каталог и пульт управления. Гости могут просмотреть информацию о товаре и включить поворотный механизм конкретно вашего места, что бы лучше осмотреть товар со всех сторон. Они могут вас трогать и нюхать. Им нельзя щипать, шлёпать, засовывать пальцы товару внутрь. Только трогать. У каждой сцены есть распорядитель, который отвечает за порядок и общается с гостями. Если вам надо что-то мне сообщить, то дожидаетесь, когда я окажусь рядом с вами и можете обратиться. Например. Марк, я хочу пить. Я дам воды. Для этого есть специальный поильник.

У меня перехватило горло. Одно дело представлять теоретически, как ты это сделаешь. Оказалось, что в реальности всё совсем по другому, размах и отлаженный механизм происходящего пугал и подавлял волю. Никому из нас, новичков, даже не приходило в голову, возражать и качать права.

Наша гирлянда попала на подиум Марка, соседняя под руководство Эльзы Львовны.

Пока размещали первых трёх девочек, я смогла рассмотреть своё место пребывания на ближайшие два часа. Оно было красивым. Выступающий полукруглый лепесток. В центре зеркальная колонна цилиндрической формы, так что бы отражение будущей рабыни искажалось по минимуму. Над каждым лепестком экран, с номером лота по каталогу, по краю пюпитр с данными. В центре персонального ответвления металлический шест с кольцом посередине и птичьей клеткой без дна наверху. Шест закреплён на зеркальном кругу.

Наконец, дошла очередь и до меня. Макс отцепил, стянул с меня бахилы и кинул их в передвижную урну на колёсиках.

— Прошу! Он помог мне взобраться на мою голгофу, с которой я уже не могла спуститься. Меня трясло мелкой дрожью. Не от холода, в зале было тепло и не дуло. От страха перед неизвестным будущим, в котором от меня ничего не зависело.

— Успокойся. У тебя спокойная анкета, к извращенцам ты не попадёшь по определению. Поживёшь полгодика на всём готовом, будешь есть, спать и трахаться. Как в санатории. Вы слишком дорогой товар, что бы отправлять вас собирать клубнику или грести навоз. Тем более блондинка. Будешь жить как принцесса. Принцесса с дырками, — добавил Марк и сам засмеялся над своей тупой шуткой.

Я понимала, что он всё это говорит для того, что бы меня успокоить, что мужчины всегда врут. Но была благодарна ему за эту ложь. Ведь от меня больше ничего не зависело, всё что мне оставалось, это вера в сказки и чудеса.

Марк откинул переднюю часть клетки и сказал мне встать спиной к шесту, прислониться к нему руками. После чего с пульта подогнал на нужную высоту клетку и кольцо. К кольцу пристегнули цепь наручников, так что плечами я пошевелить могла. Когда он закрыл и защёлкнул дверцу конструкции на моей голове, степень моей свободы, и так мизерная, уменьшилась ещё больше. Основание клетки не давило, толстый ошейник прекрасно защищал от прохлады металла. Но она не давала возможности ссутулится или чуть-чуть наклонится. Но я радовалась хотя бы оставшейся возможности немного поворачивать голову. Прутья были только продольные, умеренной частоты, так что рассматривать окрестности не мешали.

В зале непрерывно работали уборщики, молодые парни, в рубашках красного цвета. Как только закрепляли очередную девушку, рядом тут же оказывался парень, который протирал зеркальный пол на круге под нашими ногами.

— Переступи вправо, теперь влево. На место.

Это были все реплики, которыми он меня удостоил.

Марк закончил манипуляции с моей соседкой справа. Она не выдержала нервного напряжения и начала истеричным шёпотом просить снять этот ужас с её головы, у неё клаустрофобия, она сейчас задохнётся. В качестве поддержки она получила два звучных шлепка от Марка, мне не было видно по какой части тела. Он громко, так что бы и остальные слышали, сообщил, что данный девайс сделан для нашей защиты, что бы гости пальцы в рот на совали и зубы до гланд не рассматривали. Так что если она хочет получить подобные процедуры, то пожалуйста, можно и снять.

Девушка затихла и успокоилась. Наверно.

Марк закреплял оставшихся девочек. Эльзу Львовну я слышала, но не видела, её колонна была сбоку от меня. Заняться мне было совершенно нечем, я занялась единственно доступным мне способом, начала рассматривать девушек на цветке напротив. Я могла видеть четыре лепестка. Все девушки на них были рыжими. Ярко-рыжие. Светло-рыжие, с веснушками и без, но только этот цвет. Они так же рассматривали нашу часть подиума, причём самая рыжая с откровенной ненавистью. Я улыбнулась ей, но её натурально перекосило и она изобразила плевок в мою сторону. Я приуныла, представив, что следующие полтора часа вынуждена буду видеть эту рожу.

Наконец всех расставили по местам, главный распорядитель гейского вида пробежался по залу с криками «Время! Время!» Уборщики укатили урны. Свет погас.

Соседка, девушка с грудью на ремне, решила спросить, что происходит. К ней тут же подскочил Марк и сработало стрекало. Она вскрикнула и вдогонку к разряду, получила шлепок.

— Не понимаешь? Рот закрой! Молчать!

В полумраке было слышно, как где то открылись массивные двери и гул голосов за ними. С моей точки стояния ничего не было видно. Потом протрубил горн и включилась подсветка наших подиумов. Мы стояли в круге света. Подсветка переливалась от ярко-белого до оранжевого. красного, синего, отражалась от зеркал. Девушки напротив меня, выглядели как волшебные бабочки, которых поймали и насадили на булавки.