Домогильный поезд

Они оба разом иссякли и замолчали, вновь отведя глаза каждый в свою сторону. У каждого была своя правота, и в этот момент они в первый раз почувствовали это со всей силой. Много эмоций обуревало их сейчас, многое они могли высказать друг другу, но никто не мог подобрать слов. Наконец Келли развернулась и молча вышла из гаража. Она надеялась, что Джон её окликнет, но этого не случилось. Зайдя за угол дома, девушка остановилась и разрыдалась, спрятав лицо в ладони.

Весь оставшийся день Джон потерянно слонялся по дому, игнорируя встревоженные взгляды родных и робкие вопросы типа «что случилось?» Тим попытался было на правах старшего брата в буквальном смысле прижать его в углу, но Джон вывернулся, волком на него посмотрел и, ни слова не говоря, вышел на улицу. Дома ему было мало. Но после двух часов блуждания по городу ему уже и города было мало. Было душно.

Джон вышел за окраины и до темноты бродил возле полей местных фермеров, пытаясь физической усталостью заглушить свои мрачные мысли. Со стороны он был похож на давно что-то потерявшего человека, который только сейчас вдруг понял, что он «что-то» потерял, и теперь отчаянно пытается найти потерянное. Где-то в глубине души он надеялся на что? На то, что вот эта дорога, которая, словно река, вливается в Тихий океан, что-то изменит? Что в последний момент Келли передумает уезжать, а на призывном пункте забудут о таком военнообязанном, как Джон Фармер, 22 лет от роду? Что под мерный шаг, похожий на шаг тюремного охранника, родится какое-то решение — на тот случай, если Келли не передумает, а на призывном пункте не забудут? Но какое может быть другое решение в таком вот взрослом мире, где люди, оказывается, не всегда выбирают себе судьбу? Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ? Что? Делать? ЧТО? ДЕЛАТЬ? Ч-ТОДЕ-ЛАТЬ? Ч-ТО? ДЕ-ЛАТЬ?..

Он вернулся домой уже около полуночи. Конечно же, никакого решения в голову не пришло. Конечно же, чуда не случилось. Да оно и не могло случиться, чудо-то это Несмотря на целый день, проведённый на свежем воздухе, и на ноющие ноги, спать Джону не хотелось. Голода он тоже не чувствовал. Тихонько открыв дверь гаража, он вошёл внутрь; не зажигая свет, прошёл к капоту, где сиротливо лежала его гитара, присел на него, взял её в руки и начал тихо перебирать струны — без всякой связи аккордов друг с другом. Постепенно нестройный мотив сам собой вылился в старую, хорошо знакомую всем грустную песню Нины Симоне, которую Джон недавно разучил вместе с ребятами. Он гордился ею: обычную трёхминутную соул-композицию на четыре куплета они превратили в семиминутную энергичную рок-балладу, оставив только два куплета в начале и в конце. Всю середину песни занимало яростно-пронзительное, душевное, пробирающее до дрожи соло Джона — с резкими переходами из минора в мажор и обратно, с вибрациями струны на одной ноте, с частым перебором ладов. Но сейчас он и не вспоминал о своём мастерстве. Он выводил на гитаре простенький изначальный ритм и бормотал:

I put a spell on you

«cause you"re mine

— Джонни — услышал он тихий шелест и оборвал песню на половине аккорда.

Она стояла снаружи возле входа, так далеко, что он услышал её шёпот только интуицией, свойственной всем влюблённым людям. Он отложил гитару и подошёл к ней. Она всегда одевалась очень скромно, по-простому, и сейчас на ней был только одетый поверх футболки обычный джинсовый комбинезон — из тех, что носят автослесари — и кроссовки. Длиннющие тёмно-каштановые волосы были забраны в «хвостик». И во всём этом было столько уютного, столько родного, милого, непосредственного и долгожданного, что Джон почувствовал, как от вновь нахлынувшей тоски сжимается сердце. «Келли, Келли, — хотелось ему сказать, — ну зачем тебе эта учёба, зачем тебе эта журналистика? Ну я что, не смогу обеспечить семью? Ну мы разве не можем быть счастливы? « Но вместо этих влюблённых глупостей он только спросил:

— Ты не уехала?

— Завтра в одиннадцать, — проговорила она.

— Неудобный рейс, — машинально заметил он. — Жара, а потом ещё целый день париться в салоне Да и рейс, небось, транзитный, да?

Келли кивнула.

— Когда ж ты собираться будешь?

— Уже всё собрано, — отозвалась она и, сделав шажок, уткнулась в его грудь. Джон машинально обнял её за плечи, прижал чуть сильнее и вдруг понял, чего ж ему так не хватало весь день. Вот этих вот объятий — нежно-горьких, трепетных в своей хрупкости Парень погладил девичьи плечи, отчего Келли ещё сильнее прижалась к нему, затем его ладонь несколько раз приласкала задорный «хвостик». Девушка подняла голову и нашла прохладными губами его губы.

Они долго целовались — сначала нежно, неуверенно, затем всё уверенней; в ласковых поцелуях начала прорываться страсть. Джон гладил спину Келли, та в ответ ласкала его шею и ухо. Наконец, прервав поцелуй, девушка потянула парня в сторону «форда»:

— Пойдём

У Джона подпрыгнуло сердце.

— Кел, — пересохшим горлом проговорил он, — я ещё ни разу

— Я тоже, — пунцовым шёпотом отозвалась девушка и снова потянула его к машине: — Пойдём Я хочу этого

Взявшись за руки и спотыкаясь с непривычки, они добрались до машины. Джон открыл заднюю дверь, подождал, пока Келли залезет в машину, и залез сам. Внутри, уже не скрывая своих чувств, они снова припали друг к другу в теперь уже жадном, неистовом поцелуе. Пальцы Джона расстегнули лямки комбинезона, Келли повела плечиками, высвобождаясь из одежды, одним рывком сняла с себя футболочку и кинула на переднее сидение. Парень, глубоко вздохнув, коснулся губами маленького сосочка. Девушка сильней прижала его голову к груди, простонав: «да, да милый милый хороший мой, любимый « Её пальцы лихорадочно перебирали его волосы, гладили спину, путаясь и мешая друг другу, расстёгивали ему рубашку. А Джон обхватил губами нежный сосок и робко ласкал его языком, время от времени посасывая. Шершавые ладони нежно гладили соблазнительно белевшие на чёрном потёртом фоне сидения девичьи бока, бёдра, проводили по ноге до колена и назад. Приспустив трусики, Келли чуть развела ножки, насколько это позволяла теснота пространства, и Джон начал ласкать внутреннюю сторону бёдер, ближе и ближе подбираясь к заветному месту. Девушка извивалась, всеми силами пытаясь как можно быстрее коснуться нижними губками таких робких пальцев, но каждый раз парень в последний момент отдёргивал руку от её лона, словно боясь каким-то неловким или грубым движением причинить милой боль. Он знал, что боли всё равно не избежать, и хотел оттянуть этот момент, несмотря на то, что его плоть не просто требовала, а чуть ли не стучала кулаком изнутри.

В движениях девушки, в её ласках и поцелуях стала проявляться нетерпеливость. Уступая ей, парень наконец коснулся пальцами влажной промежности. Келли тут же подалась навстречу и накрыла их своей ладошкой. Парню ничего не оставалось, как поглаживать внешние губки. Дыхание девушки стало прерываться. «Смелее, Джонни смелее, не бойся», — шептала она ему между короткими вздохами. Оба задыхались, обоим не хватало воздуха. порно рассказы Келли стала слегка помогать Джону,направляя его руку. Наконец один его палец скользнул во влажную девичью дырочку, второй же нащупал клитор и стал его массировать. Девушка приглушённо застонала, уткнувшись парню в плечо, и в нетерпении сильнее задвигала бёдрами. Свободной рукой она наконец добралась до его члена и высвободила его из джинсов. Джона буквально обожгло этим прикосновением, и он еле сдержался, чтоб не излиться прямо на её ладошку. Борясь с искушением, он слегка отстранился. Оба тяжело дышали и смотрели друг на друга безумными глазами.

— Кел подожди — прохрипел парень.

Тёмные бездонные глаза девушки затягивали в себя, молили, кричали, вопили красноречивее всех слов. Её пальчики в нетерпении впивались ему в плечи, на лбу и около носовых пазух выступили капельки пота.

— Я сейчас — также прерывисто проговорил Джон.

Келли с лёгким недоумением посмотрела на него, но почти сразу же смущённая понимающая улыбка скользнула по её лицу. Уже не страстно и нетерпеливо, а нежно она привлекла парня к себе и стала целовать его, лаская волосы. Пальчики второй руки осторожно коснулись вздыбленного члена, словно приручая к себе, и стали поглаживать его, слегка оттягивая кожицу, ласкать головку и обнажающуюся из-под кожицы плоть. Теперь уже Джон начал глухо постанывать от невыносимости ласк. Уловив нетерпение, девушка приподнялась над ним и коснулась промежностью его органа. Несколько раз потёрлась о него и, наконец, набрав в грудь воздуха, стала осторожно на него садиться. Поначалу член очень легко вошёл в её мокрую зовущую плоть, но вскоре упёрся в естественную девичью преграду.