Комплекс Электры

Приняв решение, вздергиваю подбородок и открыто смотрю ему в глаза. Я иду ва-банк, хотя уверена, что это не сработает. Что-что, а молчать парень умеет.

— Да, я хочу узнать, почему вы убили свою мать.

— Потому что она была моей матерью.

— Не поняла, поясните, пожалуйста. Что значит «она была моей матерью»? Она и была вашей матерью, но за это обычно не убивают.

— Не собираюсь я вам ничего пояснять. Кто вы такая, чтобы я вам что-то пояснял? Забирайте свою передачу и уходите. Мне до освобождения три месяца осталось. Как-нибудь проживу и без вашего участия.

И что вы думаете? Я забираю передачу и ухожу. Хотя понимаю, что поступаю по-скотски. Но если бы я оставила ему сигареты и чай, это значило бы, что он победил. А Явольские не теми нитками шиты, чтобы так легко отказаться от задуманного.

В кабинете начальника тут же катаю заявление на еще одно свидание. Полковник притворно вздыхает, чмокает губами и заявляет, что следующее свидание возможно только в соответствии с утвержденным графиком. И наступит не ранее декабря следующего года. Ах, он к тому времени уже выйдет? Какая досада, Елена Борисовна, какая досада, но ничем помочь не могу. Служба, знаете ли...

Раздосадованная, нет, хуже, в ярости я врываюсь в гостиничный номер и набираю папочку. Аывтоответчик вежливо сообщает, что Борис Сергеевич на совещании и советует перезвонить через час. В ответ посылаю его к чертовой матери и советую оттуда не выходить, пока папа не перезвонит сам. Щедро плеснув в бокал вчерашнего Мартини, я меряю комнату широкими шагами.

«Ах ты, гад, — гневно отчитываю невидимого собеседника, — да... как ты смеешь... Да кто ты такой

Минут через сорок телефон опасливо звонит.

— Слушаю, — рявкаю в трубку, даже не удосужившись взглянуть на экран.

— Детка, — раздается родной голос, — э... мама спрашивает, когда ты вернешься. Она хочет приготовить твою любимую рыбу в красном вине.

— Папа, — на сердце становится легко, — я не вернусь. Пока, по крайнеймере. Папочка, мне очень-очень нужна твоя помощь.

— Ну, рассказывай, что ты еще натворила. Надеюсь, в подоле нам с мамой не принесешь.

Как на духу выкладываю папе о своих приключениях за прошедшие двое суток. Рассказываю, в какую калошу меня посадил сначала начальник колонии, а потом наглый зэк. И к какому решению я пришла после неудачного свидания.

— Папочка, миленький, мне нужно, чтобы ты уговорил полковника дать мне еще одно свидание.

— Детка, ты понимаешь, что ведешь речь о взятке? Ты хочешь, чтобы я, Борис Явольский, давал «на лапу» какому-то дуболому с майорскими погонами?

— Полковничьими, папочка.

— Да наплевать и розами засыпать, — гремит в ответ его голос, — Елена, что происходит, черт тебя побери?

Ох, это серьезно. Папочка назвал меня по имени. Значит, сейчас мечет громы и молнии не хуже Зевса. Хорошо, применим его же тактику.

— Отец,ты не понимаешь. Он — не убийца. Вернее, формально, убийца, но он не убийца.

— Елена, объяснись толком. А то разговариваешь, как пьяная. Убийца, не убийца...

— Ох, я запуталась. Да, он убил свою мать. Он убил ее жестоко, не по-человечески. Ну, не верю я, что он подонок. Вот спинным мозгом не верю. Папочка, миленький, ты всегда учил меня доверять сердцу. Поверь сейчас сам. Прошу тебя.

— Детка, — голос отца смягчается, — ты обещала, что никогда не будешь пользоваться моим именем в своих целях.

— Я помню, папа. Но это один-единственный раз. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста