(Трибьют американской кино-перверсии поэмы)
Да, это было — крики воинов, увеселённых брагой и удачным набегом, сливались в его голове в единый гул с женским смехом, скрипом вертелов над жаровнями и протяжным свистом северного ветра под высокой кровлей. В глазах плясали и плыли факельные огни, смутно искрились на кольчугах пирующих и терялись во мраке глубины зала. Хлебнув ещё браги, закашлявшись, он проорал в зал здравицу и хвалу воинской доблести. Воины ответили дружным восторженным рёвом. Засмеявшись и рыча что-то нечленораздельное, он привалился вправо, зачерпнул из резного сундука полной горстью и швырнул в пространство золотые искры, щедро осыпая участников торжества драгоценной добычей, взятой в недавнем походе. Девушки, смеясь, наперерыв ловили звонкие, тяжёлые монеты и прятали их за вырез платья. Золото, остывшее в пролитой крови побеждённых, согревалось нежной кожей девичьих грудей.
Да, он был пьян, но не был весел. Милые девичьи лица, их игривая суета, голоса его воинов, прославляющих своего короля — всё это обтекало смятое крепким медвяным пойлом сознание Хродгара. Лишь только одно лицо, появляясь перед ним, краткой вспышкой проясняло его разум и он снова чувствовал... Чувствовал ту горечь, которую давно старался залить брагой и вражеской кровью. Вальхтеов, его жена, его возлюбленная и... его тоска.
Он не был ещё стар, был полон сил. Однажды он стал убийцей дракона, героем и королём. Прекраснейшая из дев этих земель стала его женой. Он помнил... помнил, словно это было только вчера, с каким восхищением смотрела она на него тогда, в ту ночь, после свадебного пира. Он был её героем, спасителем земли от всепожирающего драконьего пламени. Он помнил, как склонился тогда над ней — гордый, очерствевший в битвах воин, чувствуя её лишь своей добычей, лишь частью своей славы. Помнил, как в неверном свете кедровых лучин встретились их глаза, как с этим долгим взглядом он... полюбил её, впервые в жизни полюбил. Яркая картина вновь ожила...
Хродгар вошёл в свои покои, открыв дверь с ноги и неся молодую жену на руках. Опустив деву на ложе и чувствуя волнение предвкушения, он одну за другой расстегнул пряжки на её свадебном платье и мягко понУдил её раздеться. Глядя на белоснежную наготу Вальхтеов, матово сияющую сквозь тончайшее полотно исподней рубашки, король выпрямился и не спеша стал избавляться от одежды. Она смотрела на него, как зачарованная. Раздеваясь, он скользил взглядом по высокой девичьей груди с заострившимися сосками, по стыдливо сжатым упругим бёдрам и чувствовал нарастающий жар и пульсацию в паху.
Ему не раз случалось насиловать девственниц, пока их отцы и братья остывали на окровавленной земле. Он не чувствовал вкуса к такому сексу, но таков был воинский обычай — победитель забирает всё. Разорвав на девице одежду и лишь открыв свободный доступ, он смачно плевал в ладонь, смазывал ствол и одним сильным движением вгонял его до отказа в нетронутое лоно. Ярость битвы, кипевшая в его крови, возбуждала, и он сражался, всегда чувствуя сильнейшую эрекцию.
Однако, одержимый этой яростью, он был не способен кончить, и часто, овладевая живым трофеем, лишь забирал невинность. После нескольких размашистых движений, он, так и не разрядившись, извлекал своё окровавленное орудие и прижав его тугой тканью штанов к мокрому от пота животу, отправлялся брать золото или добивать раненых во имя Одина. Осквернённая девушка оставалась лежать на земле, сквозь стоны и всхлипы взывая к богам или просто страдальчески причитая «... мамочка, мамочка!!!». Ему было всё равно.
Сейчас он смотрел на свою девственную новобрачную и ему не было всё равно. Он не торопился. Мужское тщеславие заставляло желать большего. К воинской славе герой хотел добавить и славу искусного любовника, показать девчонке свою силу, свою страсть. Упёршись коленом в край ложа, он положил ладонь на плечо красавицы и слегка надавил, молча повелевая ей лечь на спину. Одним движением разорвал на ней рубашку. Девушка слабо вскрикнула от неожиданности и в это мгновение глаза их встретились. Голубая вода глаз Вальхтеов заполнилась гипнотическим мраком расширившихся зрачков и Хродгар... утонул, захлебнулся в этом море. По телу разлился жар, по спине побежали мурашки и напряжение внизу живота стало нестерпимым. Не в силах оторвать взгляда от потемневших девичьих глаз, он скользил рукой по её упругой груди, чувствуя, как дрожат его пальцы. Стараясь спасти остатки самообладания, закрыл глаза и склонившись, стал с упоением целовать и сосать твёрдые сосочки, вдыхая сладкий аромат её кожи, сливающийся с запахом дыма и
кедровой смолы.
Девушка со вздохом прогнулась и подалась вперёд, навстречу его губам. Чтоб не касаться нежного бутона загрубевшей от оружия ладонью, он тыльной стороной руки провёл меж приоткрывшихся бёдер. Там, она была горячей и влажной, такой манящей... Чувствуя, как кровь стучит в висках он сместился и его колени ощутили холод гранитного пола. Почувствовав его поцелуй ТАМ, новобрачная вздрогнула. Горячая волна стыда накрыла её, превосходя возбуждение и девушка попыталась сжать колени, защищаясь от этой сладчайшей, но пугающей ласки. Внезапное сопротивление разбудило в нём зверя. Мужчина властно, почти грубо, схватил девичьи ножки, поднял, сгибая в коленях, широко развёл и приник к её телу настойчиво и жадно. Как он выдержал эту сладкую пытку, чувствуя губами нежные, горячие лепестки, пульсирующий девичий клитор, дрожь её слабеющих пальцев, судорожно сжимающих его затылок, чуть не сходя с ума от её экстатических стонов... Когда она закричала, выгибаясь дугой и её пальцы с неожиданной силой вцепились в его напряженные плечи, он поднялся на ложе и сел на согнутые ноги. Сминая простыни, он резко подтянул обмякшее тело к себе, положив широко распахнутые белоснежные бёдра на свои. Его раскалённый, вздрагивающий от вожделения член упёрся в чуть приоткрывшееся, сочное лоно. Дыхание сбилось. Медленно, мучительно медленно, Хродгар стал входить в эту мягкую, горячую тесноту. Почувствовав живую преграду, лёгким усилием подался вперёд, проникая глубже.
Силясь сдержать стон, Вальхтеов издала тихий, жалобный звук. Её широко открытые глаза, словно не видящие потолка и устремлённые в сияющее звёздами небо, наполнились слезами. Раскинутые в стороны руки мучительно напряглись и тонкие пальцы беспомощно смяли ткань простыни. Сердце победителя дракона сжалось. Скрипнув зубами, он закрыл глаза и сделал несколько плавных движений, входя и отступая, терзая надорванное лоно и проклиная себя. Вдруг, повинуясь внезапному озарению, он извлёк член, потянулся назад и подхватил с пола свой ратный кушак. Привстав на колено, он свёл бёдра юной жены вместе и, чуть повыше коленей, плотно обмотал кушаком. Длинные золотые локоны взлетели и рассыпались, обвивая его шею, когда он одним движением схватил и перевернул хрупкую фигурку, поставив её на колени и прижав спину девушки к своей взмокшей груди. В следующее мгновение она ощутила, как напряжённый до предела ствол короля прошёл меж её бёдер и, раздвигая плоть, скользнул меж чувствительных лепестков и упёрся в клитор. Наконец, Хродгар дал волю своей страсти — взяв высокий темп, глухо рыча, он насаживал девушку на член, яростно толкая упругие белые ягодицы. Запрокинув голову и тяжело дыша она стонала, наслаждаясь безжалостным напором и силой мужского желания. Вдруг златокудрая красавица протяжно вскрикнула и забилась в его объятиях. Ощутив пульсацию её оргазма, захваченный дрожью наслаждения, воин застонал и разрядился, из последних сил прижимая к сердцу свою Вальхтеов — его сокровище, его любовь.
Боги ревнивы. Счастье длилось до утра. Утром, будь оно трижды проклято, Хродгар, в порыве откровенности, поделился с молодой женой своей мрачной тайной, рассказав любимой о том, что случилось с ним сразу после того, как поверженный им дракон, чёрным дымом испустил последний свой вздох...
Покачиваясь на хмельных волнах, король сидел, откинувшись на дубовую спинку трона. Блуждая помутневшим взором по стенам, увешанным боевыми щитами, он безуспешно силился прогнать тягостное воспоминание. О том, как окончив тем утром свой рассказ, увидел в бездонных голубых глазах возлюбленной ужас и разочарование. О том, с какой брезгливостью она отшатнулась и навсегда покинула его постель. С тех пор, всегда рядом, тиха и почтительна, верна и услужлива, прекрасная Вальхтеов ни разу не позволила ему прикоснуться к себе.
Глупец! — с горькой усмешкой помыслил он, чувствуя наступающие сумерки сознания, женщина не прощает слабости... Женщина не желает правды...
Видео
Рассказы