Логика жизни

- Вот... - Влад, оставив Колькины бёдра в покое, сел рядом. Член у Влада был вздыблен - стоял несгибаемым колом, и Влад, изнемогая от возбуждения, сжал его в кулаке. - А ты мне не верил - думал, что я не хочу. А сам, бля...

- Откуда я знал? - огрызнулся Колька.

Какое-то время они молчали... Возбуждение никуда не делось - не исчезло, не испарилось, и они оба по-прежнему чувствовали жаром сверлящий зуд неутолённого желания - они оба были готовы открыть для себя эту еще неведомую им страницу человеческой страсти, но неожиданная заминка сбила обоих с толка.

- Я ж говорил, что смазывать надо... - Влад, одной рукой тиская свой вздыбленный член, ладонью другой руки сладострастно гладил сочные булочки лежащего на животе Кольки.

- А вы... - Колька, пружинисто оторвав тело от матраса, перевернулся на спину, и его возбуждённый член, под углом устремившийся к потолку, чуть заметно задёргался от напряжения, - ну, ты рассказывал про пацана, которого вы прошлым летом долбили в лагере... вы смазывали?

- Естественно! - не моргнув глазом, отозвался Влад.

- А чем?

- Вазелином. У него был - он с собой привозил...

- Он что - голубой был, что ли? - Колька, машинально стиснув в кулаке свой член, вопросительно посмотрел Владу в глаза.

- Ну! Ему нравилось это, - Влад сочинял, не задумываясь - на ходу, и получалось это у Влада вполне убедительно. - Мы его каждый вечер... каждый вечер ставили раком, и... все пацаны в палате его долбили... в жопу долбили - в очко... кайф! С вазелином - кайф... не хуже, чем с девчонками... полный улёт!

- И ему было ни капельки не больно? - с сомнением прошептал Колька.

- Я же тебе говорю: с вазелином... больно, когда на сухую, а с вазелином - самое то... кайф, бля! Мы его каждый вечер...

Влад сам не знал, зачем он это всё говорит - слова наворачивались сами собой, и было какое-то непонятное, даже, пожалуй, неосознаваемое удовольствие всё это проговаривать вслух - лежащему на спине голому Кольке...

- Я не голубой, - неожиданно проговорил Колька, с силой прижимая ладонью свой член к животу.

- Ну, и что? - отозвался Влад - и, хмыкнув, он посмотрел на Колькину руку. - Я тоже не голубой... и что с того? Так могут все, а не только голубые... понял? Все так могут, если нет девчонок.

Они вновь замолчали... Колька, с силой сжимая ягодицы - невидимо стискивая мышцы сфинктера, вдруг подумал, что если... если в зад долбиться могут только \"голубые\", то тогда получается, что они с Владом \"голубые\" тоже... но Колька никогда не буксовал на этой теме: никогда он, как другие пацаны, втайне не гомофилил - ни разу он не дрочил, воображая секс с пацанами, и точно так же никогда, как другие пацаны, на показ не гомофобил, - никогда он теме однополого секса не придавал какого-то особого - сокровенного - значения... и - если б дед за ним приехал вовремя, то ничего этого вообще не было б... разве он \"голубой\"? И Влад не похож на \"голубого\"... хотя - что значит \"похож\" или \"непохож\"? И вообще... Влад сказал, что делать так - в зад долбиться - могут все...

- Все-все? - прошептал Колька, нарушая молчание.

- Всё-все, - отозвался, словно эхо, Влад. - Конечно, делают так не все, но делать так могут все...

\"Делать так могут все\" - сказал Влад, и это было удивительно: сказав так, Влад невольно выразил квинтэссенцию - самую сущность - человеческой сексуальности... но удивительно было вовсе не то, что так могут делать все, а удивительно было то, что сказал это Влад - самый обычный пацан, ещё ничего не знающий ни о мире, ни о себе самом, - устами младенцев глаголет истина!.. Впрочем, Влад, говоря Кольке о том, что делать так могут все, вовсе не думал ни о какой истине - он сказал это исключительно для того, чтобы словами этими подчеркнуть, что он, уже трахавший пацана, точно так же, как и Колька, ни в коем случае не является \"голубым\"... они оба жаждали продолжения - оба жаждали однополого секса, и оба при этом не хотели быть \"голубыми\", отбрыкиваясь от этого слова как от чего-то заведомо неприемлемого, и - это хотение-нехотение было достаточно симптоматично, чтобы ставить диагноз социуму, в котором они жили и который преподносил им в качестве истин заплесневелые догмы...

Собственно, почему они оба - и Влад, и Колька - \"голубыми\" быть ни за что не хотели, объяснять не надо: самые обычные пацаны, они, как и многие их сверстники, мыслили расхожими клише - набором достаточно примитивных, но повсеместно укоренившихся представлений о том, что быть \"голубым\" для пацана и ненормально, и неестественно, и, что самое главное, позорно... вот поэтому они - Колька и Влад - \"голубыми\" быть ни за что не хотели. А между тем, в сексуальном плане они оба были сущими младенцами, и дело здесь было не столько в отсутствии сексуального опыта, сколько в отсутствии самых элементарных - объективных и внятных - знаний: самые обычные пацаны, живущие в мире, где истина давно переплелась с ложью, они совершенно ничего не знал ни о Древней Греции, где однополая любовь неизменно ассоциировалась с мужеством и честью, доблестью и геройством, ни о легендарной Спарте, где однополая любовь не просто допускалась, а законом вменялась в обязанность каждому пацану, ни о Римской Цивилизации, где однополой любви предавались все, кто хотел, а хотели, как свидетельствует история, очень и очень многие - от императоров до рабов, - ничего этого они не знали. Как не знали они и того, что на закате Античного Мира, упивавшегося всем многообразием безграничной чувственности, невесть откуда явились ловцы человеческих душ - творцы нового мирового порядка, жаждавшие неограниченной власти над людьми, и... вместо многоцветия чувственности стал повсеместно насаждаться черно-белый аскетизм, а логика жизни сменилась логикой лицемерной святости, под которой с самого начала искусно скрылась ненависть ко всему, что делает человека самодостаточным и счастливым, - о таком повороте в истории пацаны ничего не знали тоже.

А между тем, история не стояла на месте: ловцы человеческих душ, едва набрав силу, тут же присвоили себе право определять, что свято для всякого человека, а что греховно - что можно делать земному человеку, а что нельзя... и - двадцать столетий лукавые пастыри, используя ложь и культивируя страх, неустанно извращали логику жизни, делая это с одной-единственной целью - заполучить неограниченную власть над душами людей... понятно, что и этого Влад и Колька тоже не знали: в школе об этом не рассказывают, да и вряд ли в обозримом будущем рассказывать будут - учитывая, как эти самые ловцы, слившись в экстазе с власть предержащими, рвутся сегодня в школу, а сами по себе ни Колька, ни Влад никогда всем этим не интересовались, - они были сущими младенцами в смысле сексуальной просвещенности... точнее, они были самыми обычными пацанами, и - видя негативное отношение к однополому сексу со стороны окружающих, они оба понятия не имели, чем обусловлена такая нетерпимость: усваивая наряду с информацией полезной и нужной разнообразные предрассудки, Влад и Колька, как многие и многие другие пацаны, воспринимали негативное отношение к однополому сексу как некую данность - как аксиому... а между тем, отношение такое формировалось в умах поколений столетиями, иделалось это под неусыпным надзором лукавых пастырей, провозгласивших секс результатом происков сатаны, - объявив секс исчадием ада и по этой дикой с точки зрения здравого смысла причине предав его анафеме, ловцы человеческих душ из поколения в поколение неустанно насаждали в сознании людей страх и ужас к любым проявлениям человеческой сексуальности, и прежде всего к однополой любви, способной дарить человеку упоительную радость... как заметил в своё время Ницше, попы поднесли Эроту чашу с ядом, но Эрот не умер, а выродился в порок, - понятно, что однополое влечение, являющееся неотъемлемой частью человеческой сексуальности, само по себе пороком никогда не было и стать пороком оно не могло, но порочным и греховным влечение это стало в восприятии одураченной паствы - и в средние века тех, кто вопреки запретам был замечен предающимся однополой любви, для устрашения других, еще не замеченных, сжигали на кострах... понятно, что о том, как безумствовала средневековая гомофобия, искусно подогреваемая хитрожопыми пастырями, Влад и Колька тоже ничего не знали; как не знали они и того, с какой целью ловцы человеческих душ всё это предпринимали - для чего они это проделывали... А между тем, цель у них, у этих лукавых святош, была: целью их были кошельки людей... но прежде, чем начать людей доить, надо было их оболванить, - ведь ясно же, что человек счастливый и в счастье своём самодостаточный в пастырях не нуждается - в поисках утешения человек, радующийся жизни, к пастырям не пойдёт, а значит и деньги свои - за обещание рая небесного - пастырям человек такой не понесёт... с какой, бля, стати? Человек здоровый к лекарю не ходит... а внушив человеку чувство греховности, искалечив его психику, создав в душе человеческой хаос, можно было потом, лицемерно протягивая руку помощи и утешения, зазывать человека к себе - с его кошельком... и - доить его, вечного грешника, по полной программе доить, что, собственно, ловцы человеческих душ не без успеха и делали на протяжении не одного столетия... впрочем, и об этом Влад и Колька тоже ничего не знали.

Как не знали они и того, что оголтелую гомофобию не без успеха брали на вооружение вожди тоталитарных режимов, не только используя уже сформировавшийся страх людей перед сексуальностью, но и подогревая его новыми домыслами и измышлениями, - гомофобия, юридически закреплённая статьями в Уголовных кодексах, была очень удобна для обуздания тех, кто рвался ввысь... и вообще: преподнося однополую любовь как порок и ненормальность, как сексуальное извращение, как нечто позорное и потому неприемлемое, было легче одних шантажировать, других под страхом разоблачения вербовать в стукачи, третьими манипулировать, держа их на крючке, и так далее и тому подобное, - гомофобия была и остаётся универсальным средством, позволяющим кукловодам рулить недоумками... конечно же, и об этом - о гомофобии, используемой кукловодами в своих целях - Колька и Влад тоже ничего не знал. Как не знали они и того, что гомофобия, порождённая и умело взращенная, выпестованная ловцами человеческих душ - коммерсантами в рясах, есть ничто иное как психическая болезнь, и больны этой болезнью те, кто, попав в не сегодня расставленные сети, запутался между собственной сексуальностью и внедрёнными в сознание общества иезуитскими запретами, предписывающими эту сексуальность подавлять: гомофобия - это болезнь не уничтоженного, но извращенного желания, и чем сильнее такое желание, подчас с самого детства задавленное, в подсознание вытесненное и потому явно не осознаваемое, тем больше пучит такого больного от злобы и ненависти ко всем, кто, запреты презрев, любит так, как диктует природа... впрочем, этого Влад и Колька тоже не знали. По сути, они не знал ничего - они были сущими младенцами в смысле сексуальной просвещенности, но, как известно, устами младенцев глаголет истина, и Влад, говоря с Колькой об однополом сексе, невольно сформулировал саму сущность - квинтэссенцию - человеческой сексуальности: \"так могут все\"... Понятно, что, сказав так, никакой Америки Влад не открыл: люди, сведущие в области сексуальности, давно доказали, а люди, предпочитающие искать истину самостоятельно, а не кормиться с рук лукавых пастырей, давно знают, что в однополом сексе нет ничего болезненного или извращенного, позорного или порочного: однополый секс, почитаемый или запрещаемый, существующий открыто или практикуемый подпольно, но неизменно присутствующий во всех эпохах и повсеместно распространенный во всех уголках Земли, так же нормален и так же естественен для всякого человека, как секс разнополый, ибо всякий человек изначально - от природы - бисексуален, а это значит, что всякий человек может вступать в однополые контакты, испытывая при этом полноценное наслаждение... ведь не случайно же сами ловцы человеческих душ однополым сексом отнюдь не пренебрегали, о чем тоже свидетельствует история, и не только история, отдалённая в веках, но и самая что ни на есть новейшая, - костры и прочая анафема в века прошлые, антигеевские транспаранты и зажигательные речи в дни нынешние - всё это предназначалось раньше и уж тем более предназначается сегодня мальчиколюбцами в рясах отнюдь не для себя, а исключительно для лохов - для тех, кто не хочет либо не умеет думать сам и потому небрезгливо хавает то, что для него придумывают другие... миром правят двойные стандарты, и коммерсанты в рясах - лукавые пастыри, трахающие послушников - тому наглядная иллюстрация: понося однополый секс публично, они ловят свой кайф втихаря; но этого ни Колька, ни Влад тоже не знали... они ничего не знали, - не желая быть \"голубыми\", они понятия не имели, почему это нежелание нужно воспринимать как аксиому... извращенное представление об однополом сексе как о чём-то неприемлемом и позорном - вот было их \"знание\", и тем не менее... логика жизни была сильнее измышлений лукавых пастырей, превративших свои измышления в догму и растливших этой догмой миллионы и миллионы людей за прошедшие тысячелетия...

Луна, как и тысячи лет назад, заливала мир своим серебристым светом, и часть этого света потоком лилась в два небольших окна, - в палате было достаточно светло, чтоб отчетливо видеть лица друг друга... за стенами домика было тихо-тихо.

- Да, я тоже так думаю... - прошептал Колька, глядя на Влада.

- Что ты думаешь? - живо отозвался Влад.