Милашка и красавчик

— Все хорошо Сеня — с трудом отдышавшись, проговорила Милана. — У меня иногда бывает особенно в бутиках они уже привыкли

Я выдохнул с облегчением и прислушался. Неужели, правда, показалось?

— Снимай джинсы, я тебя вытру, — сказала она, снова усевшись у моих ног. Затем достала из сумочки влажные салфетки и стала осторожно собирать вязкую белесую жидкость с моих джинсов и ног. А потом снова прикоснулась губами к члену. — Я и не думала, что ты такой быстрый, — она заглянула мне в глаза и аккуратно протерла еще и его.

Я снова покраснел:

— Обычно мне нужно больше времени — я провел рукой по лбу.

— Я застала тебя врасплох? — улыбнулась она и поднялась.

А я отвел глаза к потолку, и мой взгляд уперся в бесстрастный объектив камеры. И я побледнел. По-настоящему.

Милана посмотрела туда же и улыбнулась:

— Не бойся, она не работает

— Точно? — я нахмурился — какой тогда смысл ставить камеру в таком месте?

— Точнее не бывает. Я в этом бутике постоянный клиент. Когда я впервые заметила эту камеру, я тут такой скандал устроила, что папа распорядился выключить все камеры в зале.

Я закрыл глаза и шумно выдохнул. А если они не выполнили его распоряжение, завтра же, если не сегодня, он будет знать о том, что произошло.

Тем временем Милана сняла с вешалки джинсы и подала их мне:

— Примерь.

Я послушно натянул их — жесткая ткань прилипала к все еще влажной коже, а слишком большая молния цепляла волоски на лобке. После пары минут мучений Милана покачала головой:

— Сначала нужно либо купить белье, либо попробовать другие джинсы, — и протянула мне еще одни.

Эти наделись быстро, хорошо сели, и никто нигде не путался и не цеплялся.

— Повернись, — скомандовала Милана.

Я покорно развернулся к ней спиной. И она звонко шлепнула меня по ягодице:

— Красавчик

Я улыбнулся про себя и ничего не сказал

А вечером я приехал к Оле.

Она сидела в кухне за столом, закрыв лицо ладонями. Когда я вошел, она встрепенулась и подняла голову — ее глаза были красными от слез. Я разулся, и она кинулась мне на шею:

— Сенечка, я так я так волновалась — и она снова разрыдалась, уткнувшись лицом мне в грудь.

Я погладил ее по спине: