Несчастный случай

- А-а-а... спасибо, - поблагодарил меня тенор и повесил трубку.

В десять часов мои надежды сбылись и приехала Таня. Когда я увидел ее, то понял, наконец, как выглядит счастье. Мне захотелось выразить это словами. Но, как всегда при приближении Тани, оголенные провода страсти замкнулись, в голове что-то заискрило и я спросил:

- А что? Клуб сегодня работать не будет?

- Нет. Бух позвонил, сказал, чтоб сделали большую уборку и расходились. А у тебя как дела?

- Нормально. Да! Тебе звонил какой-то парень.

- А что он хотел?

- Не знаю. Мне он ничего не сказал и еще кто-то звонил, но, услышав мой голос, повесил трубку.

- Вот Денис!.. Всех моих женихов распугал! - сказала, нежно на меня посмотрев, Таня и доброжелательно улыбнулась.

Приободренный такой похвалой я уже собирался соорудить какой-нибудь замысловатый комплимент по поводу ее как всегда неописуемо красивой внешности, но Таня разрушила мои планы.

- Ты не мог бы сейчас закончить? - спросила она.

- А что случилось?

- Ничего не случилось... просто мне нужно встретиться с одним человеком... Домой я тебя отвезти не смогу, ты уж извини, а до клуба подброшу.

- Хорошо сказал я, - проникаясь всеобщим трауром.

Когда мы сели в машину, Таня первым делом включила магнитофон. Из динамиков полились громкие стоны Шуфутинского, мотающего 45-й срок и очень скучающего по маме. Туманная ночь спустилась на город и разогнала людей по домам. Изредка туман прорезали фары встречных машин и, ослепив меня своим светом, растворялись в темноте. Возле поворота на аэропорт Таня обогнала припозднившегося бегуна в светоотражающей куртке и рабочих штанах, бодро семенящего по правой стороне дороги.

- Во! Видал идиота?! - Таня ткнула пальцем в сторону шального бегуна.

- Не скажи, - мне расхотелось во всем соглашаться с Таней, дурацкого смеха в субботу вполне достаточно. - Мужик все правильно делает. Бег - самый полезный вид спорта: после гребли.

- После чего? - спросила Таня, стараясь перекричать очередную серенаду Шуфутинского.

- После гребли! - уже громче повторил я.

- А-а-а!.. А то мне послышалось:

- Тебе все правильно послышалось, - перебил я детский восторг Тани, так и не решившись назвать вещи своими именами. Несмотря на современные нравы, мне по-прежнему тяжело ругаться в присутствии женщин и плоды эмансипации, покрытые несвежей словесной кожурой, я перевариваю с трудом. - Сделай звук потише.

Мерно покачиваясь на резких поворотах покрытой туманом дороги, я вспомнил стихотворение, написанное мной в конце восьмидесятых в гараже Егора Коромыслина под сладкий лепет гитары Марка Нофлера. Мы провели славный вечер в городе и, перед тем как расходиться по домам, на полчаса задержались в гараже: обсудить перспективы светлого будущего наступающей половой зрелости, покурить и послушать музыку. Мне было 23 года, я, не спеша, грыз гранит науки в строительном институте и все свободное время и стипендию тратил на девушек. Тогда казалось, что это только бледное начало и дальше жизнь пойдет еще ярче. На меня снизошла благодать и я разрешился следующими строками:

Я сидел в машине, которая никуда не ехала.

Я слушал музыку, слов которой не понимал.

Я смотрел вперед, но видел лишь стену.

Но я был счастлив.