Она

- Вот, надеюсь, что будет первый раз.

- Тогда я больше, - рассмеявшись сказала она. - Но все равно, погаси, пожалуйста, свет.

- Я бы погасил, но не могу. Не могу напустить темноту на такую красоту. Не могу допустить, чтобы тьма ночи легла на эти темные вершины холмов, на эту долину, начинающуюся между ними и уходящую в темные леса в пьянящей и манящей впадине. Не могу поверить, что не увижу ресниц твоих закрытых глаз, и красного галстука на нежной белой шее.

Ее собственная шутка с галстуком ее рассмешила, и окончательно примирила с включенной лампой. Она тоже стала сантиметр за сантиметром снимать с меня трусы. Я пока гладил ее лобок и даже прикасался к половым губам, но все еще пока не снимая полностью трусов. Она ждала действий, а я ждал, пока она сравняет счет в нашей игре, недовольно покачивая своим членом, требуя для него большей свободы. Когда я посчитал, что счет вновь выровнен, я приподнял ее ягодицы над кроватью одной рукой, а другой резко сдернул трусы сразу до колен. Кое-как мы с ней вместе выпутали одну ее ногу из трусов, и они так и остались висеть никому уже ненужным белым флагом не другой ноге. Она тоже приспустила мои трусы, но меня это уже не интересовало. Я был уже ТАМ. Я был там весь, всем своим существом, собранным на кончике языка, в носу, на губах и щеках. Я лизал и целовал ее тайную ложбину, сосал и прикусывал тихонечко своими губами ту маленькую складочку, одним осознанием существования которой можно наслаждаться бесконечно. Я терся щеками о ее волосики на лобке и бедрах и вдыхал истинный, неподдельный, самый настоящий аромат Женщины.

Не могу сказать, кончила она в этот раз или нет, но залито было все. Мокрым было все мое лицо, все ее бедра и живот. Я уже не говорю о постели. Одним словом вдруг она вдруг всем своим телом позвала меня наверх, и едва я только чуточку приподнялся, она нащупала мой член и стала его ласкать.

- Не надо, - говорю.

- Почему?

- Я сейчас кончу.

- Так это хорошо.

- Я хочу по-настоящему.

- Еще успеешь!

- Нет. Пусти!

Но она не пустила, стала приближать его к себе туда. Я тихонько начал:

- А как мы будем ...

- Ого! Ты и об этом подумал?

- Да, подумал. Так как?

- Не знаю, - но сказано это было довольно ехидно и с вызовом. Типа, "Раз ты уже такой большой, ты и думай". Потом вдруг уточнила,

- А у тебя, что, уже ...

- Уже, уже! У тебя когда были ...

- Ах ты умница!

И с этими словами подвела его к самому входу в святая святых, и отпустила. Я был возбужден до крайности, и мог кончить в любую секунду.

- Ну, тогда держись,я пошел! - И я начал. Это было ни с чем не сравнимое ощущение, когда весь член окутан гладкой, нежной и пульсирующей оболочкой. Совершенно не то, что дурацкие дерганья, известные каждому подростку. Я отклонился назад, думая что будет видно, где внутри нее он сейчас. Я ничего, конечно, не увидел, но Наде это очень понравилось, и она вся аж выгнулась. Я вспомнил, что во многие позы входит подушка под поясницу или под таз. Я взял одну (вожатым, оказывается, давали по 2) и положил ей под спину, чтобы не стоять на "мостике". Она в ответ согнула ноги так, что стала бить меня по ягодицам и пояснице с удобным ей ритмом. Я опирался одной рукой на кровать, а другой снова стал поглаживать ее клитор. Но Надя положила обе моих руки себе на грудь, а поскольку на руки я довольно сильно опирался, получилось что я всем своим весом прижал ее грудь, а своим клитором она занялась сама. Сначала я двигался медленно, получая первое удовольствие когда головка была у самого входа, где она так приятно сжимала ее, и второе когда своим лобком налегал на ее лобок. И отдельным наслаждением было натыкаться на ее маленькие легонькие пяточки. Я был прав, уже после первых нескольких фрикций я понял, что все. Не в силах больше сдерживаться, я залез к ней в самую глубину и кончил бы там, но Надя недовольно застонала и стала бить меня своими пятками, требуя продолжения. Я ценой страшных усилий вернулся к входу, и она сжала его, наверно, со всей силы. Я еще пару раз вошел вышел через эти сладостно закрытые ворота, но больше поделать ничего не мог, даже ее пяточки не смогли вывести из столбняка впервые переживаемого наслаждения женщиной. Едва пик прошел, я увидел ее сведенное от напряжения лицо, и опять мне стало жалко свою пионервожатую, как стало бы жалко маленькую девочку, которой в детском саду не хватило конфетки, когда давали всем, и хотя у меня все уже болело, я снова начал быстрые движения у входа, а она со звериным остервенением набросилась на свой клитор, сжала ноги, и все, что можно сжать в этом месте. Ноги пришлось развести мне и снова сесть на нее верхом. Опять-таки, теоретически я знал, что женский оргазм более длительный, чем мужской, в чем он выражается не смог написать никто, не знаю я и до сих пор. Я бросил раздумывать, и сал делать то, чего она просит. У меня уже начал опадать, и надо было успеть. Он бы наверно, опал совсем, но Надя вдруг снова стала целовать мне соски и гладить по спине. Почти сразу все встало на свои места, и спустя еще некоторое время, когда Надя уже просто открыто стонала и подмахивала как "Кировец" на сельской дороге, я почувствовал, что могу кончить снова. Тут я уже просто упал на нее, все наши взаимные ласки прекратились, вся жизнь сконцентрировалась меж двух лобков. Надя отстонала, отдергалась и легла пластом, раскинув ноги и руки. Я испугался, не плохо ли ей, остановился и позвал:

- Наденька! Надюша! - труп. - Ты жива? - Улыбка, глаза открываются. - Тогда потерпи еще немного.

Надя беззвучно смеется. Я начинаю с бешеной скоростью и силой свои движения. Хлюпанье раздается, как будто стадо бегемотов ломится через болото к кормушке. Мне уже самому смешно, но чувствую, что оргазма в этот раз не достичь, у нее там все настолько мокрое, и все так расслабилось, что эффекта нет никакого. Ну не в ручную же доводить! Я попытался отклонится как мы делали вначале, но стало просто больно. Но зато я увидел снова ее грудь, и мне показалось что я ее еще не полностью использовал, что-то она зря тут так просто лежит, и я снова опустился и налег не нее всем телом, и даже обхватил руками за спину, чтобы прижать ее молочную грудь к моей костлявой, восстановить мировое равновесие грудей в природе. Она сдавленно охнула, подалась вперед, еще сильнее задирая ноги, и я наконец нашел там в глубине то, что еще может принести удовольствие.

Я читал что-то и про маточный оргазм и, надо сказать, испугался. Если это опять так надолго, меня уже ни на что не хватит. Надя начала шевелиться сама, но только все испортила, я успокоил ее и сказал, чтобы не шевелилась, все сделаю сам, и продолжил свои изыскания в глубине тайных пещер. Совсем не шевелиться она все-таки не могла, но именно по ее движениям я понял, что она собирается кончать еще раз. На этот раз она кончила раньше. Почувствовав, себя чужим на ее празднике жизни, я с сожалением подумал, что придется-таки доводить вручную, как снова вспомнил про грудь, которая после оргазма как будто никому не нужна. Я вышел, лег им ей на грудь, сжал ее груди вместе своими руками и стал тереть ими мокрую и скользкую головку. Надя посмотрела на это откровенно изумленно, но потом положила свои руки на мои и стала подставлять грудь сама. Это мне еще больше понравилось, и я оставил грудь в ее распоряжение, оставив себе только соски. Я их сжимал и оттягивал, а она своей грудью терла мой член. Я хотел кончить ей на грудь, а потом растереть руками, но получилось по-другому. Когда уже перед самым оргазмом я стал двигаться сильнее, она не удержала член между грудей, он вырвался, и первая струйка попала ей в лицо. Она инстинктивно зажмурилась, мне показалось, что брезгливо, и я хотел прижаться им обратно к груди или животу, но Надя набросилась на него и сразу проглотила целиком. Я кончал в самую глотку, а она еще своим кулаком нажала мне в пах, между яичками и задним проходом. Она держала член во рту пока оргазм полностью не прошел. Я и не знал, что она все это время не дышала! Но когда Надя упала на подушку и откашлявшись стала дышать как загнанная лошадь мне опять стало стыдно за себя. Я лег рядышком, стал гладить ее по голове и успокаивать. Дал ей воды из ее графина, который стоял на тумбочке рядом с кроватью. Она жадно выпила. Я выпил 2 стакана. Очень не хотелось вставать, но вот-вот должны был вернутся отряд с футбола. Надя встала первой и стала одеваться. Надо только хорошенечко себе представить картину: ты, у которого только неделю назад первый раз пошла сперма, сидишь на кровати своего непосредственного начальника, и смотришь как он голый, этой самой твоей спермой перемазанный и ее же наглотавшийся, бегает в одном помятом пионерском галстуке и ищет свои шмотки! Я вполне осознал прикол ситуации и тихо оттягивался. Сначала она взяла полотенце и вытерлась им. Я хотел было сказать "И я хочу", но не стал, предвидя, что самое интересное впереди. Она вытерла себе и между ног, смешно приседая и разводя коленки в стороны, потом достала из шкафчика чистые трусики (я опять удивился, какое у нее все маленькое), на этот раз светло-голубого цвета, и надела их, смешно покручивая попой и звучно щелкнув резинкой. Они и не думала стесняться меня, и я наслаждался этой живостью и непосредственностью. Она стала оглядываться вокруг кровати, и я понял, что она ищет лифчик. Он был на кровати рядом со мной, и я из мальчишеского озорства спрятал его в складках одеяла. Она посмотрела на кровать, но увидев, что на ней творится и поверх всего этого бардака меня в своей первозданной наготе, сказала только: