Отцовское воспитание

Для каждого мальчика, юноши, очень важен пример и воспитательное воздействие его отца. Недаром можно часто слышать: «Какой-никакой, но всё же отец», «Хоть такой, но отец», «Лучше с таким, но отцом», «Хочешь сына без отца оставить?!» Психология, а до неё народная мудрость давно уже доказали необходимость мужского участия в воспитании как мальчика, так и девочки и дети, лишённые по тем или иным причинам этого, разительно отличаются от своих сверстников, у которых в достатке как материнская любовь, так и отцовский надзор.

Мальчик воспитывается мамой и бабушкой, которые холят его и лелеют, не пускают на бокс и насильно запихивают в музыкальную школу и танцевальный кружок, где его опять же окружают женщины. Женщины дома, женщины в школе, женщины в свободное время. Стоит ли удивляться тому, что мальчик начинает перенимать их модель поведения и смотреть на мир глазами женщины?

Мне повезло, просто несказанно! У меня был отец! Да ещё какой! Настоящий мужик, с волосатой спиной, сломанной челюстью, шрамом на пол лица, и на весь живот, с наколками на пальцах, предплечьях, плечах, груди и даже члене. Он появился моей жизни, когда мне было 6-ть лет. До этого, мама говорила мне, что он в длительной командировке на Севере. Чуть позже я узнал, что командировка была обыкновенной отсидкой в ИТК. Но его появление было очень вовремя. Я как раз пошёл в школу. Тихий, слабый, неуверенный в себе малыш, в аккуратных брючках, белой рубашечке, не ругающийся вообще, а тем более матом. Отца от такого моего вида сразу вырвало.

Он приехал 11 октября. Почему я запомнил эту дату? Да потому что уже 12 октября я был записан на секцию самбо в доме пионеров. Тренер отказывался меня брать: «Он очень маленький и слабый, ему не с кем стоять в паре, ещё сломают!», но отец что-то шепнул ему на ухо и я тут же был поставлен в пару с Володькой из 3-го «А». Тренировка запомнилась сильной болью от падений. После первого броска я как водится заныл, прося пощады у партнёра и помощи от отца. Но получил сильный удар в живот от него: «А ну закрой пасть, дрищ! Встал и бороться, а то голову оторву!!», и для убедительности так сильно схватил меня за башку, что я точно услышал треск костей черепа. Я был в шоке. Вся система выживания, продиктованная мне мамой и бабушкой, рухнула. Ныть было нельзя, это означало смерть. Пришлось бороться. Я падал и вставал, падал и вставал. Боль пронзала спину, ноги, голова кружилась. Володька, как истинный малолетка-садист радовался возможности показать свою крутость и умения на слабом и не сопротивляющемся человечке. Кидал сильно и с амплитудой. Я не плакал и не ныл, я орал, изливая из глаз потоки слёз, из носа кровь с соплями, а изо рта слюни. После очередного броска, когда я воткнулся головой в ковёр, и у меня отключилось сознание, отец (как мне потом рассказали) с довольной улыбкой подхватил меня на руки и отнёс в раздевалку приводить в чувства.

Когда он меня мыл, смывая с лица кровь и сопли, вытирая их своей жилистой и мозольной рукой, смывая ошмётки в раковину, он говорил: «Ты пойми, сын. В жизни есть только одно правило. Или ты или тебя! Ты можешь ныть, просить, падать на колени, отдавать деньги, но всё равно, это не спасёт тебя от другого человека, который захочет стать над тобой! Ты или занимаешься спортом и будешь жить как мужик или ходишь играть на баяне, и тогда живи как баба!» Я выбрал спорт. Когда я оступался, совершал постыдный, с точки зрения отца, поступок, ленился, он всё время повторял эту фразу: «Или ты или тебя!» Чуть позже, когда я повзрослел, он чуть перефразировал это изречение, видя, что у меня растёт мужской орган: «Или трахаешь ты, или трахают тебя!» Вот это и была основная линия его воспитания. Я, по его мнению, должен был трахать всех. В принципе я был не против.

«Бабы любят тех, кто сильный! Ты должен показать им, что ты сильный и готов трахать и её и её подругу и даже её бывшего парня, всех! И тогда она сразу даст! Вся эта романтика с соплями это для слабых! Они покупают баб цветами, стихами, подарками, что бы получить секс, а ты должен просто подойти, взглянуть ей глаза, взять за руку, отвести в кусты и трахнуть!» — учил отец меня, чуть выпив. «Ну что ты такое говоришь?! Чему ты учишь сына?!» — возмущалась мама, но судя по слабости сопротивления, наверно так у неё и произошло с отцом. Запрограммированный на такое поведение и превращённый в спортивном зале в гладиатора, закалённый в дворовых потасовках, я снискал себе славу хулигана и негодяя. Меня боялись и уважали.

Однажды на дискотеке я увидел девчонку. Что в ней привлекло моё внимание, я не знаю, но я уставился на неё и не мог отвести глаз. Я отчётливо понял, что хочу её. До этого момента я не чувствовал такого сильного влечения к особям противоположного пола. Вся моя сексуальность сводилась к изложению и прослушиванию похабных анекдотов и сплетен, просмотром порнографии и изучению своих эректильных способностей. То, что я могу уже трахаться до меня не доходило. И вот только сейчас, на дискотеке, гладя на стоящую у стены девчонку, в платьице и босоножках, я понял, что мне хочется воткнуть в неё свой стержень. Причём очень сильно. Я смело направился к ней и, встав напротив, испытал некоторое смущение. Она была на голову выше меня, и я смотрел ей в грудь.

«Тебе чего, парень?» — спросила она снисходительным тоном, явно не почувствовав угрозу с моей стороны, не признав самца. «Ты мне понравилась!» — сказал я очень громко и с вызовом. Она удивлённо уставилась на меня и рассмеялась. «Тебе лет-то сколько, пацанчик? Иди в солдатики играй и писюн отращивай!» — дала она мне чёткие указания. «Уже нормально отрастил, для тебя хватит!» — нахально говорил я, причём в моей крови не было ни капли алкоголя. Отец обещал убить, если почувствует от меня запах этой дряни. Девушка захлебнулась в смехе и уже сердито посмотрела на меня: «А ну вали отсюда, шмакодявка!»

Я хватаю её за руку, да так сильно, что она кривится от боли и тащу за собой. Кто занимается борьбой, тот знает, что такое грамотный захват. Его нужно сделать первым и чётко, схватить как в железные тиски, и тогда бросок пойдёт. Если проиграть захват, схватку уже вытянуть будет сложно. Я всегда выигрывал захват. Быстро и метко хватал, сжимал, дёргал и соперник летел. Мне даже кликуху дали — Краб. Я так сильно сжимал свои кисти, что вырваться у соперника не было никакой возможности. И вот сейчас, я, сжигаемый желанием, так сильно схватил руку девушки, что она вынуждена была повиноваться мне. «Отпусти, урод! Больно!» — кричит она, но я ещё сильнее сжимаю кисть и отвечаю: «А ну тихо! Будешь орать, раздавлю тебе руку! Веришь?!», и для убедительности ещё нажимаю. Девушка пищит и соглашается, что я говорю правду.

Она моя! Я чувствую себя хозяином этой девушки. «Главное что бы баба почувствовала в тебе мужика, сильного и властного! И не важно, как ты это ей покажешь. Можешь штангу при ней поднять, можешь в рожу кому-нибудь врезать, а можешь её нагнуть! Главное что бы была видна сила физическая и агрессия звериная!» — учил меня отец, и я только что увидел, как он был прав. Она стоит уже не такая гордая и властная, смотрит на меня жалобно и даже умоляюще, она признала мою силу и оценила её на себе лично. Теперь я главный и не важно, что она выше и старше. Я мужик и я взял её.

Я уже чётко вижу, как буду трахать её за углом ДК. Мой член уже набух и оттягивает брюки. Держа девушку за руку, тащу её за собой, гордо раскрыв свою грудь и расправив плечи, что бы все видели, что идёт мужик и ведёт за собой свою бабу. Она идёт покорно, слабо понимая, что происходит. Какой-то пацан тащит её, словно собачонку и у неё нет сил и возможности противостоять ему. Она уже очень боится его.

Я вывожу её из здания и тащу за собой в тёмное местечко за ДК, туда, где мы с парнями, часто видели парочки, занимающиеся сексом. Даже иногда подкалывали их, выкрикивая: «Стоять! Милиция!» и радостно смеялись, видя как те, в ужасе, со спущенными штанами и трусами, пытаются бежать. Потом бежали мы, спасаясь от праведного гнева любовников. Сейчас в это место я тащил свою первую женщину, в полной уверенности в том, что она станет ею. «Куда ты меня тянешь, придурок? У тебя имя то есть?» — спрашивает меня моя жертва. «Конечно! Меня зовут Максим! А тебя как?» — отвечаю я, продолжая тянуть девушку за собой. «Меня Катя! Слышь, Максим, ты думаешь, что я шлюха, какая что ли? Думаешь, вот так возьму и пересплю с тобой!» — отвечает мне девушка. «Нет! Я так не думаю! Я не думаю, что ты шлюха! Ты на неё совсем не похожа! Ты очень красивая и я тебя хочу!» — отвечаю я, прижимаю Катю спиной к стене здания и тут же впиваюсь в её губы, встав на носочки, и сразу же запускаю свою руку ей под платье.

«Хочешь бабу, хватай её за пиз. у! Тогда она расслабится, ножки подогнутся, щель потечёт! Хватаешь за пиз. у, показываешь что ты мужик и хочешь её, она бледнеет, плачет, просит, но уже не куда не денется, она твоя! Вытаскивай и вставляй!» — голос отца звучал у меня в голове. Катя схватила мою наглую руку и попыталась вытащить её, но я был сильнее. Моя ладонь уже плотно легла ей между ног и поглаживала щёлочку. Я сильно прижимал тело девушки к стенке, и моих сил было достаточно, чтобы не дать ей вырваться. Сначала она вырывалась, потом угрожала, но почему то тихо и без криков. Или боялась моей силы и возможных последствий, или просто показывала мне, что она не такая и не отдаётся первому встречному. «Все бабы бл. ди! Все! Кто-то больше, кто-то меньше. Каждая баба уже через пять минут общения с мужиком хочет его. А всё остальное время она просто выдерживает марку, типо она не бл. дь! И чем дольше она это сможет делать, тем круче баба! Есть такие, которые текут ручьями, но не даются, это огонь бабы. Найдёшь такую, хватай и не отпускай!» — поучения нетрезвого отца были очень кстати, в данную минуту.

Катя шипела и отталкивала мою руку под платьем, отворачивала лицо от моих губ, но всё это было настолько слабым и не цельным по содержанию, что я снова и снова продолжал натиск. «Ну что ты ломаешься, Катюша? Ты такая красивая, сексуальная, такая классная! Я только на тебя и смотрел весь вечер, не мог глаз отвести!» — страстно зашептал я, вспомнив очередное поучение отца: «Все бабы дуры! Они верят словам! Ври! Нагло и красиво! Пофиг даже если она узнает, что ты врёшь! Это не важно! Она всегда тогда сможет сказать, что ты взял её обманом и она тут не причём!» Через минуту нашего противоборства с использованием незамысловатых комплиментов и романтических слов, я заметил, что у Кати между ног становится жарко, а сопротивление сошло на нет. «Отстань, урод! Отвали! Я всё брату расскажу, он десантник! Он тебе яйца оторвёт!» — шёпотом требовала Катя, положив свои руки мне на плечи и уткнувшись носом в мою макушку. До этого сжатые с силой ножки уже расслабились, и моя ладонь свободно ласкала горячую и уже влажную промежность.

«Если баба потекла, она твоя! Текущая соками щель жжётся и зудит, и нет сил у бабы долго терпеть этот чёс! Вставляй смело! Она уже ждёт твой член, потому что только он может унять этот зуд!» — отец сопроводил это объяснение, жестом рук, показав, как и куда вставляется. Я стянул с себя штаны с трусами и вытащил свой стоящим колом член и ткнул им в сторону паха девушки. Он упёрся ей в лобок. «Отпусти, придурок! Ты чего делаешь?!» — шептала Катя, даже не пытаясь оттолкнуть меня. Я запустил свои руки под юбку и, зацепив резинку её трусиков, стащил их вниз до середины её бёдер и тут же ткнул свой член в волосатую промежность, выискивая заветный вход. К сожалению, тут отец ничего не рассказывал мне, куда и как вставлять конкретно, поэтому мне пришлось идти опытным путём, «методом тыка». Я тыкался в её покрытый пушком волос лобок, проникал между сжатых ножек, проскальзывал внутрь промежности, ожидая, что в итоге попаду туда, куда надо. Но всё было мимо. Однако сами тычки и движения члена были приятны, поэтому я ни капельки не расстраивался тому, что не могу попасть. Наверно после пяти минут таких неумелых движений я вдруг почувствовал на своём члене руку Кати, которая обхватила его ствол, и, приподняв свою ножку, куда-то там себе приставила. Я качнул бёдрами и... О Боже! Погрузился в прекрасное тёплое и влажное место. Я задрожал от счастья обладания и восторга от полученных ощущений. Сделав несколько толчков, я стал кончать, подёргивая телом. «Вытаскивай, придурок! Вытаскивай!» — закричала Катя, но я был в экстазе, поэтому большая часть моей жидкости всё же осталась в её теле. Она легко оттолкнула моё ослабленное оргазмом тело, и я упал, запутавшись в своих штанах, прямо на задницу. Катя натянула на место трусы, оправила платье и быстрым шагом пошла, бросив мне на прощание угрозу: «Кому расскажешь, убью!»

Конечно, я никому ничего не рассказал. Да если честно и не хотелось. У меня был секс с женщиной, что тут такого. Он должен был быть и случился. Вот и всё. Если мужчины могут держать язык за зубами и не делятся интимными переживаниями, то бабы ещё те дуры. Ну как же можно удержаться и не рассказать любимой и единственной подруге о ночном приключении с юнцом. К следующим выходным уже вся молодёжь города знала, что я трахнул Катю за ДК. Девочки-однолетки с опаской смотрели на своего однокашника, уже высматривая в нём признаки мужчины. Но эти малолетки были мне не интересны. Я искал эстетического удовольствия для своего тела и души. Я искал настоящую королеву.

Неделя прошла безрезультативно. Все, на кого падал мой взор, не нравились мне. Но к новым выходным, после недельного воздержания (я уже так называл отсутствие секса), планка красоты и очаровательности стала ниже. Уже те девушки, которые отталкивали от себя своими недостатками, сейчас выглядели вполне достойно. И вот я уже всматриваюсь в одну из них, идущую впереди с подружкой. Стройная, фигуристая, в красивом сарафане, который просвечивает в лучах солнца. Я даже улавливаю её запах. Я превращаюсь в маньяка и иду следом за ними, выбирая момент для нападения. Наверно, так же ведёт себя волк, увидевший оленёнка. Не сводя глаз с объекта вожделения, выискиваю и просчитываю возможные варианты вступления в контакт.

Подружки явно шли на пляж. Это стало понятно, когда я, немного придя в себя, смог разглядеть торчащие из пакетов девушек полотенца и построить траекторию движения парочки. Так и вышло. Подружки вышли на песок, раскинули покрывало и поскидывали с себя сарафаны, оголив свои фигурки в купальниках. Потом радостно повизгивая, с брызгами и волнами, забежали в озеро. Я подошёл к их покрывалу и скинув с себя шорты и футболку развалился на нём пузом кверху. Когда девушки выбежали из воды, и мокрые побежали за полотенцами, их ждал сюрприз. «Эй! Ты чего на нашем покрывале развалился? А ну вали отсюда!» — первой высказалась подружка моей новой жертвы. Я приоткрыл глаза и с выражением крайнего неудовольствия посмотрел на неё. «Ну чего смотришь?! Давай освобождай плацкарт!» — настаивала подруга. Мой же объект вожделения стол молча и наблюдал за мной. Я картинно напрягал мускулы и разыгрывал невозмутимость. «Ну чего разоралась? Жалко, что ли, что тут мужик полежит да отдохнёт?» — начал ворчать я: «Я вообще ваши вещи охраняю! Понятно! За это платить надо!» «Чего?! Кто тебя просил охранять? За что платить? Пошёл ты знаешь куда?» — не унималась подруга. Я резко вскочил и взяв в охапку их сарафаны, пошёл в сторону. «Эй! Куда одежду понёс?!» — завопила девушка и попыталась отобрать у меня захваченное имущество. Но я так сильно дёрнул рукой, что она упала на песок. «Стой!» — вдруг услышал я приятный голос: «Отдай, пожалуйста, наши вещи, и лежи себе и охраняй!» Я обернулся с улыбкой и пошёл обратно. Я протянул понравившейся мне девушке её же вещи. «А чем заплатите за охрану?» — спросил нагло я. «Денег у нас нет, еды то же. Можем минералкой. Хочешь?» — ответила она. Её подруга смотрела на неё, как на придурошную. «Ты ему ещё что-нибудь предложи, повкуснее!» — иронично прокомментировала она наше общение. «Минералка вполне подойдёт! После тренировки очень пить хочется!» — не обращая внимание на сарказм подруги, ответил я: «Но и от повкуснее то же не откажусь. А как тебя зовут?» «Света. А мою подругу Наташа. А тебя Максим, я знаю,» — ответила девушка, чем приятно удивила меня. Она знает, как меня зовут.

«Бабы сами ищут мужика! Смотрят, оценивают! Если увидят в тебе самца, способного их удовлетворить хотя бы на половину, то подадут тебе знак. Не будь лохом, не тупи и действуй! Трахай всех, кто хочет тебя! Вдруг это твой последний трах!» — вспомнились слова отца. Она знала моё имя, она улыбалась мне, она предложила воду. Тут даже тупой всё поймёт. Чуть погревшись на солнышке, девчонки пошли снова купаться. «А ты будешь сторожевым пёсиком или с нами?» — с улыбкой спросила меня Света. Я, конечно же, пошёл вместе с ними.

Я предложил покидать их в воду с рук. Наташа заворчала, что ей это не надо, а Светка сразу же согласилась. И вот она уже забирается мне на шею, обнимая меня своими нежными руками, ставит свои восхитительные ножки мне в ладошки. Я погружаюсь под воду, и сильно оттолкнувшись ногами, выталкиваю лёгкое тело девушки вверх. «Покажи силу!» — звучат в голове слова отца. Я показал. Девушка с визгом взлетела выше своего роста над поверхностью воды и с брызгами шлёпнулась в воду. Вот появляется над поверхностью её испуганное лицо. «Ты обалдел что ли? Сила есть ума не надо?!» — задыхаясь кричит Светка, но уже через секунду снова лезет ко мне на руки: «Давай ещё! Круто!» Я пользуясь моментом бесстыдно лапаю её тело, как бы случайно касаясь груди и попки. «Ээээ! Ручки то шаловливые у нас, да?» — получаю в ответ довольно резкое предупреждение: «Придержи их, а то... « Что будет, если не придержу, я слушать не стал, снова погрузился под воду и снова запустил Светку в полёт. В это раз она даже перевернулась в воздухе и вошла в воду головой. Видимо вода попала ей в нос, так как она сильно закашлялась, когда вынырнула. Я подплыл к ней и придержал её тело, что бы она смогла спокойно отдышаться. Как же она хороша. Я чувствовал как растёт мой член в трусах. Я только сейчас понял, что в трусах член будет очень хорошо выпирать и выходить в таком виде из воды будет стрёмно.

«Мужик всегда с оружием! Или это меч, нож, топор. Или пистолет, автомат, ружьё! Но даже когда он голый у него есть оружие — его член! И чем внушительнее, тем круче мужик! Если у тебя достойный агрегат, то смело его показывай, пусть оценит размер и представит последствия! Но если х... короток и мал, прячь до последнего момента! В темноте не поймёт!» — даже на этот случай у отца был совет. Член у меня был длинный и толстый, поэтому я решительно и с чувством огромного достоинства вышел вместе с девчонками из воды. Наташка выпучила глаза, когда увидела что у меня в трусах стоит член. Светка, увидев выражение удивления на лице подруги, то же посмотрела на меня: «Ого! А кобелёк-то в стойке! Вольно солдат! Ничего не светит тебе сегодня!» И засмеялась, и я тоже присоединился к ней. Шутка была хорошей.

Мы ещё поплавали, поныряли. Наташка тоже попросила покидать её. Я посмотрел на Светку, и своим взглядом как бы спросил у неё разрешения на это. «Если баб много, и все хотят тебя, то выбери одну, кто больше понравится, смотри на неё, разговаривай только с ней, действуй с её согласия. Это покажет ей, что ты выбрал её, что она важна для тебя, а остальные бабы начнут ревновать и бороться за тебя, показывая, что они лучше» — отец словно умел предвидеть события в моей жизни. Светка, конечно же, разрешила, пожав плечиками, как бы говоря: «А меня то, чего спрашиваешь? Сам решай!», но было понятно, что ей приятен мой немой вопрос и не приятен момент моих прикосновений к телу её подруги. А Наташка, как и предсказывал мой отец, стала обнимать меня чуть сильнее и крепче, чем это было нужно для броска. Она так сильно ко мне прижималась, что я даже через купальник чувствовал её соски на груди. А потом, когда мой член снова возбудился от таких прикосновений, Наташка, как бы случайно, прижалась к нему бедром. Она прекрасно знала, что тыкается ей в ногу, но продолжала с невозмутимым видом изображать, что закашлялась. Я чуть двинул своё тело в строну и, оказавшись за спиной Наташки, воткнул свой член ей между ягодиц, изображая тем временем, что хлопаю её по спине, помогая выкашлять воду. Конечно же, девушка чувствовала мой член в непосредственной близости у своей щёлки, тем более, что я делал небольшие толчки бёдрами, имитируя половой акт, но не подала и виду. Только что-то долго откашливалась и фыркала. Когда эта процедура уж слишком затянулась, она с явной неохотой полезла снова мне на шею. Я запустил её ещё три раза, и всякий раз, она сама с готовностью поворачивалась ко мне спиной и кашляла, ожидая моей помощи и тыканья члена в попку.

Потом я провожал их домой. Наташа жила ближе, поэтому часть пути мы прошли со Светкой вдвоём, болтая на разные темы. Я ужасно хотел её, даже больше чем Катю, но почему то не испытал желания схватить её за руку, сжать и потащить в кусты, что бы там натянуть на член. Я знал, что нравлюсь ей, что смогу легко сломить её сопротивление и волю, но мне не хотелось этого. Я понял, что мне хочется чего — то большего от этой девушки, чем просто воткнуть в неё свой дрын. Перед подъездом она поблагодарила меня за компанию, и тут я не выдержал и проявил насилие, схватил её за руку, но не сильно и осторожно и развернул к себе, прижал и поцеловал в губы. Она спокойно дождалась окончания процесса, не отвечая мне и не отталкивая. Когда я отстранился, она сказала: «Ты нахальный и наглый. На первом свидании приличные девушки не целуются. А у нас даже не первое свидание, понял?!» Я с дурацкой улыбкой закивал в ответ. «Если найдёшь такую, которая течёт и не даёт, хватай и не отпускай!» Я начал понимать, почему отец так сказал. Я точно не хотел её отпускать. «Тогда давай, завтра сделаем первое свидание!» — тут же предложил я и, не дождавшись её ответа, развернулся и пошёл домой. «Удивляй! Шокируй! Заставляй бабский мозг взрываться от предположений! У них нет логики, только чувства! Дави на них, и она не будет спать ночь, думая о тебе!» — я слушался совета отца, я ушел, не договорившись о времени и вообще, о возможности встречи. Я ещё не знал, что и как сделаю, но свидание завтра состоится в обязательном порядке.

Утром на асфальте, перед её домом красовалась надпись: «С добрым утром Светлана!» Думаете это приятно? Может быть, если у вас нормальный дворник, а не такой злыдень, как в доме у Светки. Уже в шесть утра он долбился в квартиру родителей Светланы и ругался, требуя незамедлительного уничтожения надписи. Естественно, что пропахнувшая ацетоном и перепачканная краской, разбуженная в такую рань девушка, была очень рада увидеть вечером мою улыбающуюся рожу. Я узнал о себе очень много нового. «Не важно, что тебе говорит баба! Главное что она говорит тебе! И чем больше эмоций, тем лучше! Пусть кричит, что ненавидит, убьёт и прогоняет прочь! Это чувства, без них она мертва. Дай ей чувства, любые, и она будет помнить о тебе» — отец и тут был прав. Поэтому заброшенный в окно на четвёртом этаже огромный букет цветов, был воспринят более благодарно. «Как ты так его закинул?! Ты по верёвке спускался?» — сколько ненужных вопросов, а, следовательно, сколько она до этого думала обо мне.

«Когда она сварит тебе еду, знай, она уже считает тебя своим мужчиной!» — вспоминал я, кушая сваренный ею борщ. Чуть пересолённый, но он был её борщом для меня. Я ем и нахваливаю, вру, что вкуснее ничего не ел. «А у мамы твоей вкуснее?» — хитро спрашивает она. «Бабы сравнивают себя с другими бабами. Покажи, что она лучшая, но не предавай никогда свою мать! Даже по пустякам!» — мудрил отец. «У мамы по другому, и тоже вкусно! Тут нельзя сравнивать, тут настолько всё разное, что не сравнить. Я бы ел только твой борщ и мамин!» — чуть привирая, отвечаю я. Получаю в ответ страстный поцелуй и обнимания.