Порка мальчика

Привет.

Ты куда пропал?

Ну да ладно. Вот решил написать тебе еще про один случай.

Жара. Череда островов. Один из островов на Волге. Семья моего брата и я спасаемся от жары как можем. Я взял лодку и поплыл к другому острову. Это ведь понятно. Мальчику хочется побыть одному, быть самостоятельным. И тем более столько романтики...

Ты один, остров твой, прям как Робинзон. Доплыв до острова, я оставил лодку и веселье. Вот она свобода. Кто этого не испытал, тот не поймет. Я валялся голым на берегу, гулял по зарослям этого небольшого острова, был хозяином этого острова. Прошло много времени, начало темнеть. Плыть обратно не хотелось, но было уже поздно. Я пошел к берегу, где оставил лодку. И тут начались проблемы. Лодку смыло течением. Я, вроде бы загнал ее на мель, не должно ее смыть, но ее не было. Я только потом осознал, что пережили родители моего брата. А пока я остался один на острове. Наконец я стал Робинзоном, но что-то был этому не рад. Уже луна ярко освещала мне этот остров, которым я только что наслаждался. И теперь я был ему не рад. И самое главное, я не знал как мне быть. Если ты был на Волге, то ты знаешь, ее размеры, особенно в той ее части, где есть острова.

Я не видел берегов. Мой остров и я. Я впал в панику, когда осознал серьезность своего положения. Где меня искать, как и кто будет это делать. Лодка у нас была одна. Про голод я даже и не вспомнил.

Я не знаю, сколько прошло времени, догадываюсь, что много. Летом рассветает рано.... Еще было темно, но не настолько, чтоб не видеть в 100 мерах от себя. Я услышал шум вертолета. (Ты не поверишь, это не сказка. Это быль. Так все и было.) Он летел освещая своим прожектором землю. Полетав над островом минут 20 он улетел. Мои крики он не услышал, сам понимаешь. Вот тут у меня началась настоящая паника. Я не боялся смерти, я боялся, что меня не найдут. Минут через сорок вертолет снова вернулся.

Теперь он долго летал над островом. И вот счастье, он летит над тем местом, где я. Я кричал, махал руками, прыгал и меня увидели. Он сел. Надо было видеть, что творилось с отцом моего брата. Истерика переходила в радость и обратно. Было много слез и снова радость и опять крики. Но мне было уже все равно, я был спасен. Теперь пусть будет что будет. Через 30 мин. Мы были в Саратове. Летели быстро. Дома больше разговора не было. Все продолжилось утром. Было много ругани, и это понятно.

- Как тебя наказывает отец?

- Бьет меня ремнем.

- Как, рассказывай. Ты ведь не думаешь, что все пройдет так просто.

- Простите меня. Я больше так не буду.

Я видел, что он настроен довольно решительно. И я рассказал ему, как меня наказывают дома.

- Раз так, тогда так и сделаем. Раздевайся!

- Пожалуйста, дядя, не надо. Не при всех. Пожалуйста. Я прошу тебя.

- Ты меня слышал? Ну, быстрей.

Я разделся. В комнате находились, по мимо дяди мой брат, его мать и его сестра. Ей было больше всего было интересно смотреть на мальчика 14 лет, тем более, что он был голый.

-Дядя. Прости меня, пожалуйста. Я умоляю тебя.

Честно говоря, я и не думал, что я голый и при посторонних. Мой дядя взял ремень в руки. Сложил его в двое.

- Ложись на кровать.

- Ну, пожалуйста, не надо.

- Ну...

Я лег на кровать. Которую мне сказали.

- Сколько, ты говоришь, обычно дает тебе отец?

- 20 ударов, дядя.