- Я делаю вас несчастной? О! Мисс Ивлин, как может так быть? Ведь я обожаю всё, чего только касаются ваши ступни, и люблю (тут я всхлипываю) - люблю вас (опять всхлипываю) - люблю(уже рыдаю), люблю вас больше, чем что-нибудь в мире.
Она обеими ладонями хватает меня за голову и, приклеив свои губы к моим, даёт мне длинный, длинный поцелуй, полный любви, а затем, прижав меня к своей груди, произносит:
- О, скажите это снова, мой любимый, мой дорогой мальчик! Это любовь, которую я испытываю к вам, разрывает мне сердце, но я не могу ей больше сопротивляться! Будет ли мой Чарли всегда любить свою Ивлин так, как сейчас?
- О, как я могу поступить иначе? Моё поклонение вам длится с самого момента вашего прибытия, и ни о чём ином я и помыслить не смею. Что могу я сделать, чтобы доказать это? Проверте, о, проверте меня. Я даже не смел выдохнуть слов о своей любви к вам, даже вам непосредственно, не говоря уже о других людях.
Её заискрившиеся страстью глаза пытаются проникнуть в глубь моих, чтобы понять мои мысли. Я также, возбуждённый её горячими объятиями и поцелуями, начинаю ощущить всплеск своих любовных страстей. Она так крепко прижимает меня к своему телу, что просто нельзя не почувствовать, как нечто твёрдое упирается в неё.
- Я верю вам, мой Чарли, и решаюсь доверить вам свою жизнь. И больше того, - свою честь! У меня больше нет сил сопротивляться своей судьбе. Но, о! Чарли, любите меня всегда, ибо я подвергаюсь ужасному риску в любви, которой отдаюсь.
Она опять притягивает меня к своим губам, мои руки крепкуо обхватывают её за шею. Её блуждающие руки надавливают на мой вздрагивающий дрекол.
Дрожащими от спешки пальцами она расстёгивает, или скорее рывком раскрывает мои брюки, и вот её мягкие пальцы сжимают мой обнажённый инструмент.
- О, дорогая мисс Ивлин! Я вот-вот умру... Но что мне следует сделать, чтобы вы чувствовали себя счастливой?
Мое мнимое невежество не может не понравиться ей. Она отступает к длинной низкой скамье и усаживается на неё, по всей видимости непредумышленно поправляя отодвинутой назад рукой свои юбки, приподнимает их края. Я бросаюсь на колени, и рывком задрав ещё выше её юбки, раскрываю роскошную, темную, в завитушках красоту её холмика. Она прячет своё горящее лицо в ладонях, в то время как я, просунув вперёд свою голову, прижимаюсь к её прекрасному влогу и принимаюсь лизать его, не отваживаясь облизнуть клитор. Она пытается оттолкнуть меня:
- Нет! нет! Не надо! Я...
Но я предполагаю, что мои труды ещё больше разожгли её страсти, ибо она становиться довольно влажной и сочной, и без сомнения уже раз опорожнилась, обдав меня такой теплотой. Вдруг она заявляет:
- Да хватит же, мой любимый мальчик, я и так вся в вашем распоряжении.
Я без каких-либо возражений повинуюсь и вскоре простираюсь (вытягиваюсь) у неё на животе так, что мой твёрдо стоящий петух упирается ей во влог. У меня всё же хватает благоразумия, чтобы не показаться знающим, что делать. Я глубоко вздыхаю:
- О! моя любимая мисс Ивлин, помогите мне... Что дальше?
Её рука скользит вниз между нами, она направляет мой раскаленный инструмент между страстно желающими губами своего восхитительного влога. Я пихаю и при первом же выпаде моя головка погружается в её тело на пару дюймов. При втором она наталкивается на неожиданное препятствие, ибо мне и в голову не могло придти, что мисс Ивлин девственница. Я надавливаю на него твёрже.
- О, Чарли, любимый, будьте понежнее, вы причиняете мне сильную боль.
Зная, что лучшим средством было бы возбудить её короткими толчками, не пыттаясь пока идти далее, я так и делаю, и она начала чувствовать всё более неистовые желания, возбукждаемые столь огромным, как мой, дреколом, перемещающимся между мягкими бархатистыми складками её стиснутой, но сочной пизжы. Я сдерживаю себя и продолжаю свои действия, пока конвульсивные движения её поясницы и разрастающееся давление складок её влога не показывают мне, что приближается кризис и что она вот-вот разрядится. Она крепко сжимает меня в смоих объятиях и в момент истечения невольно сильно подкидывает своей задницей. Это тот самый момент, коего я с трудом дожидаюсь. Я малость подаю назад и с непреодолимой силой, взламывая на своём пути все барьеры, резко устремляюсь вперёд до самых корней моего дрекола. Атака оказывается столь же болезненной. сколь и неожиданной. Мисс Ивлин издаёт агонизирующий крик и напрочь теряет сознание. Я же пользуюсь удобным случаем, пока она нечувствительна к боли, и с предельной энергией пихая туда и сюда, взламываю каждое препятствие и движениями в стороны по мере возможности расширяю брешь.
А потом замираю и сам в агонии наслаждения.
Я лежу, оставаясь погружённым в восхитительные ножны, пока ее конвульсивные вздрагивания и короткие рыдания не свидетельствуют о том, что к моей теперь полностью лишенной девственности учительнице возвращаются чувства. Мысль о неожиданной победе, которую я одержал, тутже заставляет петуха снова подняться, хотя он всё ещё сравнительно вял. Но я могу чувствовать, как он ненамеренно сдавливается по мере того, как она приходит в себя и вполне осознаёт, в каком мы положении. Она закидывает свои руки вокруг моей шеи, даёт мне самый пылкий поцелуй и после этого принимается рыдать и кричать, будто у неё разрывается сердце.
Это довольно любопытная особенность моей натуры - испытывать наибольшее вожделение от женских слёз, и хотя мне на самом деле мучительно видеть её так скорбящей, это только придаёт моему дреколу дополнительную крепость и силу и заставляет его проявить свои предельны размеры. Я попытаюсь успокоить её словами, но она только всхлипывает и всхлипывает.
Внезапно мне в голову приходит мысль, что возобновление акции могло бы вызвать перелом в чувствах, и начинаю энергичные движения. Она глубоко вздыхает, но по нервному подёргиванию её поясницы я могу судить , что страсти её пробуждаются. Вскоре они провляются и более явно. Обхватив меня руками за талию и крепко прижав к себе, она пожирает мой рот жадными поцелуями. Природа подсказывает ей, какие ей следует совершить движения, и через несколько быстрых минут мы оба сливаем обильное подношение на алтарь Венеры. Почувствовав в себе теплый поток , она, дрожа и трепеща, что есть мощи прижимает меня к своей груди.
Минут десять лежим мы в трансе, причём моя очаровательная гувернантка, снова вроде бы упавшая в любовный обморок, оказывает на мой получивший очередное удовольствие дрекол такое соблазнительное надавливание, что быстро воспламеняет его и побуждает возобновить усилия. Мисс Ивлин сама чрезмерно любовно возбуждена, и мы снова мчимся по восхитительной любовной стезе - чтобы кончить, как обычно, в смерти подобном обмороке насыщенной страсти. Когда мы приходим в себя, моя любимая учительница, нежно обнимая меня и вздымая глаза к небесам, произносит:
- О, дорогой мой любимый мальчик! Ну и заставили же вы меня сначала претерпеть. Это было ужасно! Но потом я побывала на небесах! О, как же мне не любить и не обожать вас?.. Но нам следует подняться, мой Чарли, иначе мы можем быть обнаружены. Мы же, надо сказать, и так пошли на большой риск, поскольку дверь не заперта.
Я приподнимаюсь, чтобы вынуть из её неприятно пыхнувшей мне в нос пизды свой дрекол, который там так сильно сдавлен, что, кажется, будто с им жалко расставаться. И нахожу, что он весь в крови.
Видео
Рассказы