Тайна Тигровой пади

- Товарищ командир! Ну, когда же мы поедем в Тигровую? – приставали ко мне сотрудники части, подбивая на очередной коллективный выезд в осеннюю тайгу за грибами и кедровыми шишками.

Мне было понятно их нетерпение, так как выезд в тайгу у нас стал традицией. Заранее составлялись списки желающих, люди готовились еще с лета и с нетерпением ждали встречи с тайгой. Чтобы никого не обидеть, председатель месткома так нивелировал список желающих, стараясь соблюсти равноправие полов, которых в списке должно было быть поровну.

Чем же хороша тайга осенью? В начале октября в Приморской тайге много интересного. Охотники за женьшенем мечтают найти этот волшебный корень жизни, собиратели дикого винограда, лимонника, грибов и кедровых шишек тоже не остаются в накладе, а охотником пострелять фазанов и диких голубей здесь вообще полное раздолье. А какая тут рыбалка! Бывает, что попадется на крючок огромный таймень этак килограммов на десять и начинает мордовать рыбака. Тут все сбегаются, чтобы посмотреть на борьбу человека с большой рыбой. А какая здесь величественная природа! Огромные кедры в три обхвата, таинственно перешептываются с соснами, верхушки которых растворяются где-то далеко в небе. Одним словом, тайга всегда манила и манит желающих посетить ее дебри. Единственное неудобство в тайге это кровопийцы – комары. Но тут уж ничего не поделаешь. Приходится терпеть.

Без предварительной подготовки в тайгу выезжают только дилетанты. Мы же готовились основательно. Дня за три отправляли туда группу мужчин из пяти человек, хорошо знающих тайгу. Это были наши лучшие охотники и рыболовы. Они очищали от бурелома поляну где-нибудь у реки, ставили большую палатку с печкой-буржуйкой, обустраивали лагерь, били птицу и удили рыбу. Так что к приезду основной группы отдыхающих уже все было готово к их приему.

В тайгу, как правило, выезжали парами: мужья с женами. Мужчины были добытчиками, а женщины хлопотали в лагере: приготавливали пищу, лущили кедровые шишки, подвяливали собранные грибы. Форма одежды у всех была одна: таежная. А это означало, что все должны быть в куртках, брюках и сапогах с беретами на голове. При такой однообразной форме даже днем нетрудно было спутать бабу с мужиком, а ночью…

Кроме штатного набора продуктов: консервов, хлеба, картошки и круп мы не забывали и о традиционном нашем увеселителе – спирте, коего прозвали на флоте «шилом», видимо, за его способность быстро «ввинчиваться» в желудок. Его наливали в пару канистр. Этот продукт в то пресно памятное время сухих законов в закрытых воинских гарнизонах имел хождение наравне с рублем и пользовался большим спросом. Да и как не выпить под тройную уху из форели и пеструшки. Ну а под жареного фазана – сам бог велел. Бывало, что наши охотники заваливали в тайге дикого кабана, тогда пиршество у костра приобретало размаха веселья людоедов, как где-нибудь в экваториальной Африке. Некоторые наши дамы, хорошо поддав, исполняли танец живота. Ну, где вы могли бы еще увидеть полуголых женщины, в лифчиках и плавках, заманчиво вращающих бедрами на фоне отблесков пламени костра и стены угрюмого, дикого леса. Правда, такая пляска продолжалась недолго из-за того же кровопийца комара. Наш милый доктор тут же приходил к ним на помощь, протирая вздувшиеся волдыри все тем же спиртом.

У нас было золотое правило: в палатке спать вповалку, ибо здесь мы считались одной семьей. Для комфорта пол устилали сосновыми ветками, накрывали брезентом, и на такое ложе ложились кто куда. Пикантность ситуации состояла в том, что в палатке царила кромешная темнота, в которую первыми окунались женщины, а затем – мужчины. В палатке запрещалось курить, разговаривать. Все объяснения между ее обитателями производились только ощупью. И если глубокой ночью чья-то жена оказывалась прижатой к земле не мужниным телом, то это считалось в порядке вещей, что очень нравилось, как бабам, так и мужикам. Представляете, какими яркими и незабываемыми были впечатления о прошедшей ночи, когда многих баб кто-то втихаря оттрахал, и не известно кто. Это тоже являлось одним из могучих стимулов наших поездок в тайгу. И что интересно. Ни у кого из присутствующих потом не было ни к кому никаких претензий. Мужики взахлеб делились между собой впечатлениями о ночном приключении, а бабы мечтательно закатывали глаза, ожидая с нетерпением очередной ночи. Доходило и до курьезов. Бывало так, что кое-кто не в меру сексуально озабоченный запускал руку между ног соседки и вместо желанной щели вдруг натыкался на торчащий «ствол». Тогда дружный хохот сотрясал стены палатки, но затем все снова погружались в таинственную тишину ночи, нарушаемую только молчаливой любовной борьбой неизвестных друг другу тел. Вот и на сей раз все тряслись в машине целых три часа, преодолевая сто пятьдесят километров до «Тигровой пади» в предвкушении новых приключений. В представленном мне списке на выезд в тайгу на сей раз значилось двадцать два человека по равному количеству женщин и мужчин. Детей в тайгу мы не брали. Причем коллектив по возрастным показателям был весьма разношерстным: от двадцати лет и старше. Это настораживало и обнадеживало. Настораживало сомнение: не застонут ли молодухи и не запросятся раньше срока домой. Обнадеживало то, что большинство женщин были бальзаковского возраста, которые вряд ли согласились бы раньше срока покинуть тайгу, не испив всех прелестей ее до дна. Эти всегда были большими охотницами «погудеть». Мне, как командиру части, чтобы не потерять авторитет в глазах подчиненных не возбранялось завалить где-нибудь в кустах солидную матрону, но никак не молодуху, ибо та по молодости и неопытности могла учинить скандал, а тертая бабенка была бы рада до ушей, что переспала с самим командиром в такой необычной обстановке. Впрочем, таежные амуры оставались тайной «Тигровой пади», и раскрывать их перед другими, не бывшими в тайге, тем более продолжать их далее, считалось недопустимым.

Итак, мы в тайге. Подготовительная группа, приехавшая раньше, сработала на пять. На поляне, у реки, стояли две палатки: одна большая предназначалась для людей, другая – малая – для вещей, амуниции и оборудования. Наши охотники набили фазанов и диких голубей, которых сварили в двух ведрах на костре, в третьем ведре прела уха из форели, пеструшки и тайменя. Запах приготовленной пищи особенно остро ощущался среди запахов хвойного леса, переполненного озоном.

- Товарищ командир! Лагерь готов к приему гостей, - доложил старший группы, едва я вышел из машины. Из кузова стали спрыгивать приехавшие. После многочасового переезда по лесным дорогам, тряски и киданий из стороны в сторону пассажиры выглядели разбитыми и крайне уставшими. Надо было взбодрить их, чтобы не упали духом.

- Друзья. Просьба не разбредаться. Ужин готов и ждет вас, - возвестил наш кок вихрастый паренек Володя.

Умывшись в реке и немного передохнув на пахучей траве, публика придвинулась к костру. Послышалось звяканье ложек об алюминиевые миски, многозначительное бульканье наливаемого из канистры «шила». Хлеб, вскрытые консервы, сало, колбаса, вареные яйца, лук, чеснок, огурцы и прочая закусь гнездились на брезенте, служащего столом и ложем.

- Товарищ командир. Вам слово – объявил наш известный тамада мичман Бабенко.

- Друзья! Мы снова в тайге. Напоминаю общие правила поведения: по невидимым целям, в том числе на шорох, не стрелять, без компаса из лагеря не уходить, на завтрак, обед и ужин явка обязательна. Помните, что тут могут быть медведи и тигры. Так что без вооруженного сопровождения из лагеря не уходить. А теперь поздравляю вас с прибытием, - поднял я кружку.

- Виват! Виват! Виват! – грянуло два десятка голосов, и зазвенели чокающиеся кружки.

В тайге быстро смеркается. Не успели мы поужинать, как на лагерь опустилась ночь. Вокруг черной стеной стояли кедры и сосны, только яркое пламя костра было очагом света в этом темном, загадочном царстве. У машины, на ящике, установили телевизор, антенну которого подняли чутьли на самый верх высокой сосны с помощью когтей, которые используются электриками, лазающими по столбам. Любопытная публика уселась у голубого экрана, а те, кого сильно утомила дорога и разморила еда и выпивка, забрались в палатку. Двое дежурных по лагерю, вооруженные карабинами, заступили на дежурство, похаживая по краю поляны. Чтобы спать было не холодно, так как в это время ночи в тайге довольно таки прохладные, в палатке натопили «буржуйкой». Приятно было лежать на мягком брезентовом ложе, под котором хрустели сосновые ветки, думать о чем-нибудь своем, заветном. Запахи леса дурманили голову и напоминали детство из лесных пионерских лагерей. Жена, зная, что я улягусь на самом краю справа, во избежание конфуза, улеглась у самой стенки палатки.

Ночью, выйдя до ветру, я отметил, что лагерь спит мертвым сном, только у костра новая смена дежурных курила и о чем-то балагурила.

- Не спится, товарищ командир? – спросил один из них, когда я подошел и взял из костра горящую палку, чтобы прикурить.

- Новая обстановка. А чьи это ноги торчат? – спросил я, заметив подрагивающие сапоги, свисающие из кабины машины.

- Ваш шофер дрыхнет…

Я подошел, глянул и глазам своим не поверил. В кабине были двое. Она лежала на спине, задрав и уперев ноги в стенку кабины, а он этаким орлом громоздился сверху. Именно его сапоги я и увидел. Хотел было пугнуть их, да пожалел прерывать их сладкое занятие на самом интересном месте.

- Ну что же ты, Васенька?! Давай! Жми! Глубже! Глубже! – ясно шептала она, прижимая обеими руками его к себе за плечи.

- Командир! Не мешай людям беседовать, - позвал меня один из дежурных.

Я вернулся к костру, строго спросил:

- Кто это с ним?

- А какая разница? Люди культурно отдыхают, и не стоит им мешать, ответил другой дежурный, пряча в усах лукавую улыбку.