Минут десять спустя Текила перестала издавать хлюпающие звуки. Однако ее плечи продолжали время от времени вздрагивать, что возбуждало в Никите странное отцовское чувство - как если бы дочь доверила отцу самое сокровенное, и теперь он стоял на страже ее секрета. Под одеялом Никита по-дружески погладил девушку по бедру, и его рука как-то сама собою осталась там лежать.
- Все будет хорошо! - еще раз подбодрил Текилу Самолетов, но та ничего не ответила, лишь как-то странно повела бедром - то ли желая сбросить его руку, то ли просто устраиваясь поудобнее. Его рука оказалась у нее на животе, после чего девушка замерла, словно прислушиваясь к чему-то.
Никите такое положение руки было не очень удобно, но убрать ее было как-то невежливо, и, чтобы она не затекла, он время от времени ею шевелил, чувствуя теплый подтянутый девичий животик. Время от времени девушка слегка меняла положение тела, и получалось, что рука Никиты без чьего-либо намерения сползала все ниже и ниже в небольшое пространство между ее брюками и горячим телом. И чем ниже спускалась рука, тем большее тепло чувствовал Самолетов.
Поглядев на Текилу, лежащую с закрытыми глазами, Никита не смог определить, спит она или только притворяется спящей, чувствует его руку или сейчас проснется и, обнаружив ее почти у себя в паху, закатит ему маленький скандал. Эта неопределенность кружила голову и заставляла кровь пульсировать в бешеном ритме.
Наконец он решился на радикальный поворот событий. Едва заметным движением пальцев он выдавил пуговицу ее брюк из петли, отчего брюки расстегнулись и застежка на молнии чуть-чуть сползла вниз, освободив его руке путь для дальнейшего продвижения, после чего Никита замер в ожидании реакции девушки.
Текила, не открывая глаз, зашевелилась, как будто слабо протестуя, но не отбросила его руку, а даже наоборот, чуть-чуть повернулась на спину, ложась поудобнее в предчувствии чего-то приятного, после чего замерла, так что Никита даже не слышал ее дыхания. Теперь дорога к заветной цели была открыта. И медленно, насколько это было возможно, осознавая, что только от него будет зависеть, как далеко он зайдет, Никита стал продвигать руку вглубь, дойдя сначала до линии, прикрываемой трусиками, а потом, поднырнув под них - до места, где он смог почувствовать жесткий пушок волос на ее лобке.
Здесь он услышал и первый отклик от ее тела. Текила слабо, почти незаметно, вздрогнула и небольшими толчками стала сама приближать наиболее чувствительное место к кончикам его пальцев.
Такого возбуждения Никита давно не испытывал. Его тело гудело от желания и сладкой истомы. Казалось, самые чувствительные центры сейчас находятся на кончиках его пальцев, и оттуда волны наслаждения поднимаются к его голове, чтобы разлиться по всему телубиениями нарастающего, но недостижимого оргазма.
Казалось, его ладонь была присоединена к источнику бесконечного наслаждения, и живая энергия мощным потоком текла от его руки к низу ее живота и обратно.
Текила, похоже, испытывала не меньшее возбуждение. Она все заметнее стала помогать ему бедрами, совершая ими вращательные движения. В какой-то момент Никита почувствовал, как его указательный палец провалился с жесткого лобка в мягкую наполненную горячей влагой расщелину.
Как только это произошло, тело Текилы изогнулось в настоящей судороге, дыхание ее стало прерывистым и первый стон забытья готов был сорваться с ее губ.
Никита быстро протянул свободную руку к ее лицу и положил два пальца на ее губы в немой просьбе не произносить ни звука.
Другой рукой он все дальше и дальше проникал в теплую влагу пульсирующей женской плоти, указательным пальцем поглаживая великолепно развитый женский бугорок, мягкими массирующими движениями держа мерцающее сознание девушки на грани обморока.
Вокруг уже не было ничего: ни гула самолета, ни сидящих впереди пассажиров - только единое биение его руки и ее ног в заполняющей все пространство горячей волне страсти.
"Какие божественные глубины таятся в обыкновенных человеческих прикосновениях!" - в восторге подумал Никита. - "И все остальное, что может случиться между мною и этой девушкой, уже не имеет большого значения, потому что ближе мы все равно быть уже не сможем".
- Вы будете что-нибудь пить? - услышал вдруг Никита голос стюардессы, неожиданно появившейся рядом с подносом в руках. Поднос был уставлен пластиковыми чашечками с прозрачной жидкостью.
В то же мгновение тело под его рукой замерло, и чудесный поток энергии, соединяющий его с девушкой, исчез.
- Нет, спасибо, - как можно спокойнее ответил Никита, с облегчением осознав, что все происходящее между ним и Текилой скрыто от внешнего наблюдателя казенным одеялом.
- А девушка? - спросила стюардесса с чрезмерным макияжем на лице, который, очевидно, был призван скрывать ее отнюдь не юношеский возраст.
- Она спит, - ответил Никита, мечтая о том, чтобы стюардесса побыстрее куда-нибудь провалилась.
- Приготовьтесь, скоро будет обед, - предупредила стюардесса, изучающе глядя на Никиту, словно о чем-то догадываясь. Затем, не подавая вида, что ее это касается, она прошествовала дальше вглубь салона.
* * *
Как только самолет приземлился в Шеноне для дозаправки и его пристыковали к приемной трубе терминала, всем пассажирам раздали посадочные талоны и выпустили в огромный дьюти-фри магазин для транзитных пассажиров. Однако в четыре часа утра все магазины беспошлинной торговли были закрыты и свет над ними притушен. Так что, немного побродив, чтобы размять члены, сонные пассажиры расселись в неудобные аэропортовские кресла и попробовали продолжить сон. Из всех предприятий сервиса работал только маленький киоск, продающий всякую всячину в дорогу, да бар, где можно было купить в разлив настоящий ирландский гиннес.
Самолетов и его новая знакомая подошли к киоску и стали рассматривать его содержимое.
- Купи мне жевачку и... презерватив, - неожиданно попросила Текила.
Видео
Рассказы