— Когда у вас с ним возникли... разногласия, ты даже не знал о моём существовании, мой глупый пират, — усмехнулась Анна.
— Сколько же ты вынесла, моя храбрая девочка! — прижимая её к себе, вздохнул Дюваль.
Потом взял в ладони бледное личико и, глядя в глаза, сказал задумчиво:
— Оказывается моя Аннета настоящая тигрица...
— Если бы не крик моего тигрёнка... — печально усмехнулась Анна, опустила глаза и вдруг призналась: — Знаешь, я сначала хотела убить себя и маленького, но я всё оттягивала... А потом... потом оказалось поздно... и тогда я из последних сил вонзила стилет в... Что было потом я не помню...
— Я неустанно благодарю Бога за то, что он не позволил тебе наложить руки на себя и сына, — Дюваль коснулся губами её лба. — А потом я привёз вас сюда... Четыре дня ты была в бреду... Я боялся, что ты... что у тебя повредился рассудок.
Дюваль сел и усадил её к себе на колени.
— Ты должна знать... у тебя пропало молоко...
— Но... — взгляд Анны испуганно метнулся в сторону сына.
— Тсс, не тревожься, — улыбнулся Серж, — Анри повзрослел... Джим оказался отменным поваром для младенца, он делает пюре из фруктов. Так что наш сын стал травоядным...
— Какие вы, пираты... странные люди, — задумчиво улыбнулась Анна, — жестокие и... добрые...
— Нет! Мы просто разные. Есть отъявленные подонки, одержимые золотом и кровью, а есть... — его глаза весело сверкнули, — ест такие, как твой муж, честные, благородные и... Ну, какой я там у тебя ещё?
— Гм, и хвастливые, сэр, — тихонько засмеялась Анна, шутливо хлопнув его по щеке.
Он осторожно с нежностью поцеловал её.
Через неделю отец Джузеппе крестил малыша и обвенчал их. Джим стал крёстным. Он гордо держал Анри на руках. Это было забавное зрелище — бородатый одноглазый старик разбойного вида с младенцем на руках. Похоже, Анри совершенно привык к своей странной няньке, он запутывался ручонкам в седой бороде, дёргал её и улыбался. Старина Джим тоже улыбался ему, поблёскивая одним глазом, забавно дёргая усами. И даже строгий Пьер не удержался от улыбки.
Когда Джузеппе объявил, что капитан может поцеловать свою жену, Дюваль охотно это сделал. Их поцелуй был таким долгим, что тактичные друзья разошлись.
— Мадам, Дюваль, — прошептал Серж, — я предлагаю послать к чёрту гостей, не дожидаться ночи, а прямо сейчас... отправиться в одно приятное местечко.
И он с чарующей улыбкой утопил её в синеве своих глаз.
— Но как же мы оставим Анри? — краснея, спросила Анна.
— Мадам, ему гораздо больше ваших песенок нравится рычание Джима, — засмеялся Серж. — Разреши старику ощутить себя дедом.
— А... отец Джузеппе и Пьер? Они не обидятся? — не сдавалась Анна.
Серж ничего не ответил, он вдруг подхватил её и шагнул в сторону берега. Стоял тихий вечер, розовый закат красил небо в яркое зарево, волны напевали шелестящую мелодию. Неожиданно Анна поняла, что Серж принёс её в небольшой шалаш на самом берегу моря. Очутившись внутри, она оказалась на мягкой травяной постели, покрытой белой простынёй.
— Любимая, — улыбнулся он, — когда-нибудь у нас будет достойное тебя королевское ложе. Я обещаю... А пока... пусть нас убаюкает шёпот волн.
Его руки, лежащие на её талии, скользнули вверх, к застёжке на лифе платья. Но Анна шаловливо оттолкнула его и, чуть отступив, медленно стала раздеваться сама. Дюваль опустился на колени, потом присел на пятки и в восхищении смотрел на неё. Сначала, слегка приподняв юбку, она лишила себя панталончиков и бросила их Сержу. Тот уткнулся в них лицом, продолжая неотрывно смотреть на жену.
Повернувшись к нему спиной, Анна скинула платье, потом прогнулась назад, отставляя попку и поддерживая её ладошками.
Видео
Рассказы