Златовласка

Толстые тетки со свисающими жирами и отвисшими сисями. А между ног у них какие-то взъерошенные волосатые хохи. Уж лучше бы купальники надели! У меня даже пиписька снова опустилась. Наконец я поймал в объективы ту девушку, которой залюбовался вначале, и почувствовал приятный холодок в груди и пульсацию в писе, готовой снова подняться. Она была обворожительно красива! Впалый животик с небольшой ямочкой пупка, стройные ножки, торчащие сосочки, нежные волосики на лобке… Она вытянула ножки и потянулась как кошка, сейчас я разгляжу ее писю. Но она села. К ней подошла девочка лет двенадцати, такая же стройная, такая же золотовласая, такая же голая, такая же красивая, только поменьше. И грудь поменьше, и пися без волос — узенькая щелочка между длинных стройненьких ножек. В то время таких игрушек не было, но сейчас бы я назвал ее куклой Барби. Хотя нет, она куда красивее! Девочка повернулась спиной к старшей Златовласке, та села на корточки и начала заплетать младшенькой Златовласке косы.

Покончив с этим процессом, они надели платья прямо на голое тело, свернули свою подстилку и ушли. Я вернул Юрке бинокль. Больше там смотреть было не на что. Но писька моя все еще стояла.

Взглянув на мои оттопыренные трусы, Юрка спросил:

— А ты что, не подрочишь?

— Это как?

— Ну, вот так, — он достал из трусов свой все еще торчащий писюлей и проделал с ним то же, что и пять минут назад.

— А у меня так не выйдет, — сказал я.

— Почему?

— А у меня вот эта… вот такая вот не высовывается.

— А ну, покажи!

Я засмущался.

— Давай, давай, показывай.

Я достал свою письку. Юрка своими пальцами попробовал сдвинуть кожицу с головки. Мне было стыдно, что чужая рука прикасается к моей письке, но вместе с тем и приятно. А потом стало больно, я вскрикнул и чуть не свалился с дерева.

— Слушай, — сказал Юрка. — Тебе тренировать надо.

— Как тренировать?

— Ну, оттягивать все время, каждый день, чтоб сдвинуть. А то трахаться не сможешь.

Что такое «трахаться» я не знал. Но понял, что угроза серьезная.

— А у тебя тоже так было?

— Нет, у меня сразу открываться стала. Но у мальчишек такое бывает, я в книжке читал. И если запустить, потом резать придется.

И я стал тренироваться. Два-три раза в день в туалете я теребил письку или думал о Златовласке, чтобы она встала, а потом до наступления острой боли натягивал кожицу. К осени моя головка стала

открываться. Я решил попробовать «подрочить», как сказал Юргис. Я заперся в ванной, включил воду, будто я моюсь, представил голенькую Златовласку младшую. Пиписька встала, я как Юрка зажал большим и указательным пальцем головку… Тут постучала мама:

— Открой, я не буду на тебя смотреть, мне тазик нужен.

Я отодвинул шпингалет, быстро забрался в ванну и лег на живот.

— Чего это ты сегодня мыться вздумал? — спросила мама. — Сегодня ж среда!

— Так. Вспотел на физкультуре, решил ополоснуться.