Ильма

— А если её ищут? — влез Лим, — Нам всем тогда не поздоровится.

— Сказано тебе, замолчи! — Ирм отвесил брату крепкий подзатыльник, — Как отец решит, так и будет!

Зима, как и говорил Ирм, наступила рано. Всё чаще утром были видны замерзшие лужицы, а с деревьев облетела уже вся листва, и голые скелеты покрывались тонкой ледяной корочкой. Озеро еще не заковал лед, и братья торопились наловить как можно больше рыбы, которую Амма с Фейрой чистили, разделывали и вялили.

Ильма проболела три полнолуния, но её сильное тело и воля к жизни помогли одолеть все невзгоды. Когда выпал первый снег, она уже поднималась с постели, а вскоре присоединилась к девушкам и с большой охотой включилась в домашние заботы. Принцесса быстро научилась нехитрым женским обязанностям и помогала девушкам по хозяйству.

Бродо радовался своей новой помощнице, а Ирм даже стал меньше думать о Мааре и больше времени уделял Ильме. Только Лим ходил мрачнее тучи и всё время ворчал. А когда Отец со старшим сыном отправились в лес за пушным зверем, ни с того, ни с сего вдруг налетел на Фейру и ударил её.

Девушка свалилась в сугроб, уронив кувшин с молоком, который несла в дом из хлева. Юноша побагровел от злости и начал орать, грозясь отстегать неуклюжую рабыню хлыстом.

— Дрянь! — вопил он, — Когда отца и брата нет дома, я здесь хозяин и волен наказывать, как и за что мне заблагорассудится!

— Оставь её в покое! — вдруг раздался голос.

Лим обернулся. Перед ним с хлыстом в руке стояла Ильма. Позади, прячась за её спину, стояла Амма, дрожа от страха.

— Ты кто такая? — взвился парень, — Сейчас я разберусь с рабыней, а потом и за тебя примусь!

— Только тронь Фейру! — грозно сказала принцесса, помахивая хлыстом, — Я с тебя всю твою поганую шкуру спущу!

Лим, не совладав с собой, бросился на девушку, но хлыст свистнул в воздухе, и молодой человек закатался по земле, схватившись за лицо. Ильма наносила удары по спине и ногам несостоявшегося хозяина, заставляя его кататься в грязи и выть от боли.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы Маара не вступилась за брата. Вечером, когда Бродо и Ирм вернулись домой, она рассказала о случившемся.

— Подойди ко мне, мерзавец! — прорычал старик.

Лим на несгибающихся ногах встал перед отцом. Вид у него был самый жалкий. Бродо, бросив взгляд на Фейру и сидевшую рядом с ней Ильму, медленно встал и подошел к стене, на которой висел тот самый злополучный хлыст.

— Сегодня ты получил своё, — с издевкой сказал он, — Но впредь, если ты еще раз заговоришь о том, кто в доме хозяин, то я сам выдеру тебя на глазах у всех. А теперь убирайся из дома. Спать и жрать будешь вместе со свиньями. Там тебе самое место. Пошел прочь!

С тех пор Лим стал тише воды и старался не попадаться на глаза Ильме и Фейре. Он забивался в дальний угол, когда кто-то из них входил в загон, и не вылезал из своего убежища, пока не оставался один.

Однажды долгим зимним вечером всё семейство сидело дома у печи. За окнами бушевала вьюга, валил густой снег. Внезапно в дверь постучали. Амма, отложив в сторону вязание, пошла открывать.

— Если это Лим, — буркнул отец, — Пусть сидит в сенях. Я не желаю его видеть.

— Отец, — девушка поспешно вернулась в дом, — Там Глем, местный староста. Он хочет с тобой поговорить.

— Пусть войдет, — разрешил Бродо.

В избу вошел коренастый еще не старый мужчина, весь облепленный снегом. Длинные седые волосы и жиденькая бородка покрылись ледяной коркой. Похоже, он не один час провел на морозе и основательно продрог.

Отряхнувшись и скинув овчинную доху, Глем сел поближе к огню. Ильма протянула гостю кружку с горячим вином, чтобы тот согрелся. Отхлебнув напиток, староста пару раз кашлянул и уставился на Бродо немигающим взглядом.

— С чем пожаловал, уважаемый Глем, — сдержанно улыбнувшись, спросил старик.

— Кхе. Хорошие у тебя рабыни, — начал тот, — Я бы купил вон ту, с льняными волосами.