Избыточная жестокость

— Э, да ты почти все шоу пропустила, тоже мне, телеведущая. — Егоров улыбнулся. — Так не пойдет. Это не дело — мы трудимся, а ты отдыхаешь. Сегодня же твои именины, так что надо и тебе поучаствовать. Кто у нас тут телезвезда? Кого из нас награждают? Слышишь меня эй?

Алена, почувствовав за спиной слабину корда, отмотанного Васей, попыталась разогнуться, но снова скрючилась, подтянутая вверх за наручники. Попытка дернуть ногами привела к глухому вою из-за боли в вывернутых плечах.

— Вот так и стой, умница. Вася, что дальше?

Вася соединил пальцы левой руки в колечко и просунул туда палец. Егоров задумался, потом покачал головой.

— Слушай, думаю, не получится. Эта кукла даже в манду ей еле помещается.

Вася трагически развел руки и закатил глаза.

— Ладно. Тогда ставь свою камеру на прицел и иди сюда. За голову подержишь.

Егоров опять натянул балаклаву на лицо и наступил ногой на палку-"телескоп», фиксирующую ноги женщины. Вытащил из разваленной вагины фигурку «Вики», сточенную к ногам статуэтки фрезой и напильником в грубый металлический конус. Вылил остатки лубриканта на ягодицы Алены, растер, вжимая смазку в промежность, часть щедро принес в жертву богине телевизионной победы, извозив ее в геле чуть ли не до венка.

Вася перенес штатив с камерой поближе, выставил кадр и тоже натянул на лицо шапочку-маску. Затем подошел, пригнул голову Алены ниже к полу, вызвав очередное мычание сквозь кляп, просунул платиновую голову себе между ног, поерзал, плотно стиснул ее между бедер, и поднял маленький дистанционный пульт камеры.

— Поехали, Егоров. Сейчас развальцуем предварительно, а потом я отдельно планы поснимаю. Только локтем правым от камеры не закрывай. Со стороны пихай и посматривай. Включаю.

Егоров наклонился между раздвинутых ягодиц, пристроил «Вику» к обесцвеченной дырочке ануса и надавил. Алена вздрогнула и заегозила по полу ногами, дергая палкой. Затем забилась и заорала сквозь скотч так, что по телу прошла дрожь. От вибрации задушенного крика Васе показалось, будто он сидит на заведенном мотоцикле, а не на спине девушки. Вася крепко сжал ноги, удерживая сотрясающееся тело. Егоров сокрушенно покачал головой, вытащил «Вику» наружу, осмотрел ее, затем приложился еще раз, напрягая руки. «Ха!» — сказал Егоров. — «Опа!»

Васю подбросило. Корд забился, как леска донки, которую хватанул сом, хозяин омута, несколько раз натянулся струной, затем из-под подмышек Алены раздался хруст, и бывшая звезда эфира безвольно обвисла на шнуре, вывернув руки почти под прямым углом.

— Аж по колени кукла вошла, даже дальше, — довольно сказал Егоров. — Лиха беда начало. Щас еще и по сиськи затолкаем. Давай, делай свои крупные планы. Тарантина.

Вася поднялся с девушки, отпустив ее голову, и пошел за камерой. Работать. Черная муза парила над ним, роняя алые капли с вороных крыльев.

— Опять труп снимаем, — заметил Вася через полчаса. — «Туда-сюда-обратно». Никакой интриги.

— Вася, не пизди. — сквозь зубы огрызнулся Егоров. — Я же говорил тебе, это не порно снимать. Затолкали все, что положено, куда положено. И так уже план перевыполнен. Она три раза очухивалась, и исполняла как надо, со страстными танцами и трогательным пением. Большего и не требуется. Вас, творцов, иногда за лямки придерживать надо, вообще у вас крышу рвет, дай вам волю — так вы наснимаете, бля. Правильно вас Сталин расстреливал и на полки ложил ваше кино, мейерхольдов ебаных — Егоров стащил с головы балаклаву и вытер распаренное, как после сауны лицо, и мокрые волосы ежиком. — Я что, виноват, что у нее нервы слабые? Ты, кстати, последнее ее выступление нормально снял? Когда я кляп вытащил?

— Нормально? Я чуть не оглох, бля. Предупреждать надо, Егоров. Что у нас дальше в программе? А то у нее на дубли скоро целых пальцев не останется. Ты бы экономил на пальцах, что ли. На тебя не напасешься.

— На ногах еще есть, не ссы. Дальше у нас финальный монолог. — Егоров уперся рукой в левую ягодицу Барсуковой-Шнеллер и с мокрым звуком выдернул из ее заднего прохода усталую богиню телевизионной победы, всю в смазке и крови. Осмотрел результаты, перевел взгляд на Васю.

— Собственно, обязательная программа закончена. Теперь может быть произвольная. Если хочешь, конечно. Ты как, Вась? — Егоров испытывающе посмотрел на напарника.

Вася взглянул на зияющие щели, в пятнах и потеках подсыхающей крови и смазки, больше ассоциировавшиеся с военно-полевым госпиталем и полостными ранениями, чем с постельными утехами, содрогнулся и покачал головой.

— Нет, я пас. После такого награждения во все дырки Братьям Тырбам предложи. Самый раз для них. Я же вижу — они ценители такой хуйни.

— Тырбам баб из телевизора по статусу ебать не положено. Пусть на окружной к шалавам сватаются. Тем более, у них сегодня в любом случае будет вечер любви. — Егоров криво ухмльнулся. — Ладно, отстегивай карабин.

Тело влажно шлепнулось на пол. Завозилось, дергая палку, распяливающую ноги и пожимая смуглыми плечами ровного загара, без полосок от купальника, елозя по полу лицом.

— Раком встань! — рявкнул Егоров. — Быстро, бля! Последний шанс тебе даю!

Женщина попыталась приподняться, дергая скованными за спиной руками. Затем, с третьей попытки ей это удалось, она уперлась коленями и головой в бетонный пол и замерла, сжимая и разжимая за спиной посиневшие пальцы рук.